Мальчик и штык. Виктор Бычков

n>

      1

      Ещё до войны в семье определились с именем младенца.

      Если родится мальчик, то его назовут Данилкой, Даником, как говорила мама. И папка был согласен, и она, Надя, тоже ничего не имела против имени Данилка. Даниил Васильевич Ставров.

      А если родится девочка, то её назовут именем мамы – Оля, Оленька. Тоже красивое имя. Самое лучшее имя в мире, так считает Надя. Потому что мама. И потому что младшая сестричка будет с таким же именем. Ольга Васильевна Ставрова.

      В последнее время только и делали, что ждали или Оленьку, или Данилку. Об этом только и были разговоры в семье.

      А потом вдруг всё изменилось.

      Так изменилось, что Надя не только не может объяснить, но и не может понять.

      Как так получилось, что началась война?

      Как так получилось, что её папа – самый лучший папа в мире, бригадир в колхозе имени Ворошилова, вдруг стал полицаем, старостой деревни?

      Как такое могло произойти – не укладывается в голове.

      Был членом партии, был как все.

      На собраниях в честь Великой Октябрьской социалистической революции сидел в президиуме, выступал с трибуны.

      И провожали его на фронт вместе со всеми деревенскими мужиками.

      Женщины, детишки, старики и старухи проводили их тогда за околицу.

      И она, Надя, была вместе с мамой среди провожающих. Папа ещё просил маму не волноваться, не убиваться зря, а беречь себя, беречь не родившихся ещё Данилку или Оленьку. Нежно касался живота мамы, и Надя видела, как блестели папины глаза, как наливались они слезой.

      Мужчины ушли строем на центральную усадьбу колхоза.

      Командовал ими Надькин папа.

      А провожающие остались за околицей.

      Плакали и махали руками.

      Многие ребятишки побежали следом за отцами и братьями. Звали и её, Надьку. Но она не могла оставить маму одну. Потому что «вот-вот».

      – Тебе уже десять лет, доченька, – шепнул на прощание папа. – Береги маму. Я на тебя надеюсь.

      Как так получилось, что через месяц у них в деревне уже были немцы?

      Ведь до войны все говорили, что враги никогда не ступят на нашу землю. И вдруг ступили. Да ещё как ступили! Прошли так далеко, что заняли и их деревню. А она рядом с городом Рославль, и Смоленск близко. А там уже и до Москвы рукой подать.

      Правда, у них в деревне не стреляли. Надя слышала, что наши отступали через соседнее село, там и бои были. А вот их деревня осталась целой, как и до войны.

      Это потом уже немцы приехали к ним в деревню, забрали тех, кто был в партии, арестовали местного сапожника и портного Каца вместе с семьёй и увезли в райцентр. Больше о них никто и ничего не слышал.

      Хотя люди поговаривали между собой, что вроде бы их всех посадили в какой-то лагерь в Рославле, а потом и расстреляли.

      Так оно или нет, Надя не знает.

      Но всё равно страшно.

      И вдруг появился папа.

      Он пришёл днём.

      Нет, не пришёл, а его привезли немцы на мотоцикле.

      А за мотоциклом ехала крытая грузовая машина, из которой потом выпрыгивали немецкие солдаты.

      Они же затем согнали всех жителей до колхозной канторы, что в центре, и сказали, что папа теперь будет старостой деревни, самым главным начальником.

      Надя хотела радоваться, что папа вернулся живым, но не могла, потому что уже понимала, он – предатель. Её папка, её любимый и родной папка – предатель.

      И об этом там же, на сходе, многие говорили в толпе.

      Надя слышала не раз от людей:

      – Сволочь! Продался за понюшку табака.

      – А ещё бригадир, мразь!

      – Под партийного рядился, чтобы скрыть истинную личину врага.

      – Наши мужья да сыновья, небось, на фронте гибнут, а этот… тьфу!

      – Вот вернутся наши, ещё посмотрим, кто есть кто, и как он вертеться будет, если доживёт.

      – Иуда, христопродавец, антихрист одним словом, – шипела рядом бабушка Степанида, соседка Ставровых. – Креста на нём нет, вот что я вам скажу.

      А Надькины одноклассники Гришка Кочетков и Петька Манников несколько раз исподтишка ткнули в бок Наде.

      – Во, поняла, предательница, – и грозили ей кулаками.

      А какая ж она предательница? Она тоже за наших, за советских, за Красную армию. И галстук красный у неё есть, потому как её приняли в пионеры в этом году 22 апреля на день рождения товарища Ленина. И она вместе со всеми давала пионерскую клятву.

      А ещё Надя страстно мечтала быть похожей на Анку-пулемётчицу из фильма про Чапаева. Быть такой же смелой, чтобы всех врагов сразу уничтожить, как Анка. И даже была готова кинуться спасать самого товарища Чапаева, когда он в колхозном клубе на экране из простыни плыл по реке раненым. Ведь Надя не только хорошо плавает,