«Он же пацаном совсем был!». Но в душе, майор готов был расцеловать его. На руках у парня, вполне обычного внешне парня были странные татуировки. «Дорогие, наверное», – между подходами подумал майор, ещё раз удивляясь иллюзии. Синие цепи, стягиваясь, уходили в рукав безразмерной футболки. А парень сотрудничал: спокойно сидел и отвечал на все вопросы. Только в конце он тихо и опять как-то виновато сказал: «Меня жестко избил тот прохожий, я бы заявление написал». Майор хотел ему ещё раз врезать, отпустив при этом какую-нибудь бравую фразочку, но потом вспомнил, что у них на районе как раз не хватает протоколов. Да и доказать, что не они его так избили было бы не трудно, но лень, так что, свалить всё на того было бы неплохо. Поэтому он шваркнул об стол перед водителем листок с ручкой. Майор сам восхищался своей игре, так брезгливо и одновременно величественно смотреть на преступника. Выйдя к этому, ну, как его, который избил, майор попытался играть все того же мужественного и честного сотрудника правопорядка. Жаль, не получилось. Нет, как ему сегодня повезло. И от этого избавился, и перед отцом выехал, (ему скорее всего уже доложили) и до конца месяц по протоколам закрыл. Ему было хорошо. Отец горевал и бушевал, опять резко полюбил оставшегося сына, мамаша его братца отошла на второй план. Вот только потом, когда тот водила дожидался суда, (судья, по душевной просьбе отца пообещал вынести самый вкусный приговор) пришла бумажка. Отец снова начал бушевать, охваченный праведным гневом, но вот только поделать ничего не мог. Бумажка пришла с самого верха. А майору было хорошо. Андрея, при помощи всё того же бушующего отца, узнавшего о его самоуправстве, выпустили пораньше. Никто не посмел сказать, что упечь Андрея на пятнадцать суток было инициативой майора. Их обоих отпустили в один и тот же день, вот только водитель покинул участок на два часа раньше.
Глава 4
Андрея выпустили пораньше. Просто, в какой-то момент открылась дверь камеры и его позвали на выход. Причину не объяснили, просто выставили на улицу. Было субботнее утро. Андрей пошел домой. Дома набрал Толику. Толик дружил с Андреем с института. Вместе учились, вместе влюблялись, вместе работали, чуть ли не жили вместе.
– Привет, ты что, сбежал? Мне босс сказал, что тебя загребли за избиение, вырвал с отпуска, работать заставил. Но вроде как пообещал, что будет у меня ещё праздник. Но семье, конечно, кайф. Они-то только сегодня из Испании прилетают.
Толик усмехнулся.
– Ладно, сейчас не могу разговаривать. Давай, что ли, в бар сегодня вечерком сгоняем, отпразднуем, так сказать, твою свободу?
Толик был веселым, и голос его смеялся. А колокольный звон давил и ждал. Андрей начал уже подумывать, что звон, скорее всего, не просто звук, а разумный хищник, обладающий холодным разумом. Андрей с трудом шевелил языком. Договорились, вроде, на том, что Толик перезвонит ему вечером, перед баром. Толик был явно не доволен, он что-то бурчал сквозь звон, что-то спрашивал, но наконец, отпустил. И как только Андрей повесил
