Memento Mori. Гоар Маркосян-Каспер

сколько градусов? – спросила Марго обреченно.

      – На термометре минус три.

      Марго вздохнула. Минус три на термометре за окном это в реальности все пять. Но что делать! Утрату наитеплейших сапог в определенной степени компенсировали ботинки просто теплые, при минус пяти в них было вполне еще комфортно.

      – Только далеко не пойдем, – сказала она, и Михкель бодро согласился.

      В подъезде было довольно холодно, раньше там стоял радиатор… собственно, существовал он и теперь, но не прогревался, что-то с ним такое проделали, дом экономил. А под почтовыми ящиками валялись разноцветные листочки, не осенние листья, а рекламные буклеты и просто странички с красочными картинками, кто-то в подъезде, как обычно, демонстрировал то ли высокую интеллектуальность, то ли зажиточность, позволявшую пренебречь всякими жалкими скидками, кто именно, никто, кроме досточтимых демонстраторов, знать не мог, но это их, видно, не волновало, им достаточно было самим сознавать свои преимущества, а почему плодами их самодостаточности должны были любоваться соседи, а подбирать их уборщица, к рекламе никаким боком не причастная, значения для них не имело. Очередное проявление того, что Марго про себя называла евросвинством. Словечко возникло в поезде по дороге из Флоренции в Пизу: на промежуточной остановке, в Прато или еще где-то, в полупустой вагон ввалилась шумная англоговорящая компания, парни – собственно, и девушки от них не отставали, шлепнулись в кресла и немедленно водрузили ноги в грязных кроссовках на сидения напротив, между прочим, обитые тканью. Нельзя сказать, что это были первые попутчики такого рода, наоборот, вполне типичные молодые люди. Евролюди. О да, свободный еврочеловек не считается с условностями и знает свои права, в частности, на комфорт. При этом право другого человеческого существа на чистое сиденье игнорируется весело и полностью. Впрочем, что значит чистое сидение для того, кто во весь рост растягивается на мостовой, сколько в европейских городах площадей в пешеходной зоне, где в пыли, если не в грязи валяются молодые люди обоего пола. Которые наверняка, придя домой, в той же самой одежде бросаются на кровать. Человек – существо небрезгливое, чему, учитывая его происхождение, удивляться не приходится.

      – Глобальное потепление в действии, – произнесла она традиционную фразу этой зимы, когда тяжелая дверь за спиной мягко чмокнула, самозапираясь, и ледяной ветер ударил в лицо.

      Михкель усмехнулся.

      – На днях очередной саммит, – сообщил он.

      – Жалко, не здесь, – буркнула Марго. – Обсуждать глобальное потепление в условиях ледникового периода было бы особенно пикантно.

      – Ничего особенного нет, – сказал Михкель небрежно. – Это входит в их игру.

      – В смысле?

      – Твой ледниковый период тоже свидетельствует о глобальном потеплении, – пояснил Михкель. – Можешь потом ознакомиться с их выкладками. В интернете. Коли есть охота.

      Охоты