Земное счастье. Гоар Маркосян-Каспер

позволю! Я… Я ее убью!

      – Кого? – спросил Маран.

      – Эту женщину.

      – Какую женщину?

      – Все равно, какую. Другую!

      Дан наконец понял. Видимо, Дина, попыталась обратить Наи в свою веру, как недавно Нику. И Наи… Конечно, будь она в нормальном состоянии, она не позволила б себе такую выходку, но она действительно казалась пьяной и словно не замечала присутствия посторонних.

      Маран смотрел на нее спокойно, даже с любопытством.

      – Какие женщины, глупышка, – сказал он. – Мне не надо никаких других женщин.

      – Дина сказала, что у вас все так делают!

      – Но я же – не все, – сказал Маран с тем уничижительным оттенком, каким иногда умел отделить себя от других. – Я всегда делал не как все. И не собираюсь этому изменять.

      – Значит, ты не станешь…

      – Я же сказал. Мне никто не нужен. Только ты.

      Некоторое время она стояла перед ним, склонив голову набок, и испытующе смотрела. Потом сказала:

      – Ненавижу этот твой непроницаемый вид.

      И вдруг скользнула ему на колени и обняла за шею. Маран побледнел, но не шевельнулся. Тогда она, выгнувшись по-кошачьи, прильнула к нему. Маран схватил ее за плечи, стиснул, потом его пальцы разжались, он уронил руки и сказал тихо:

      – Не мучай меня, малышка. Мне и так трудно.

      – Трудно?

      – Очень трудно. Невозможно трудно.

      Сказал-таки, подумал Дан. Он увидел, как Наи сразу вскочила и удивился. Неужели она этого и добивалась? Она как будто даже пришла в себя, во всяком случае, словно заметила Дана с Никой и возникшую в дверях Дину Расти и спросила:

      – Извините меня. Можно нам на пару минут пройти туда? – она показала на заднюю комнату.

      – Конечно, – сказала Ника. – Пожалуйста.

      Наи потянула Марана за руку.

      – Иди. Да иди же.

      Когда она прикрыла за собой дверь, Дан поежился.

      – Надеюсь, она не собирается… – начал он и осекся.

      – Не бойся, – сказала Дина. – Она все поняла. Маран – странный человек! Как можно не доверять самому себе? Он же ее выбрал. Разве нет? И выбрал правильно, теперь я вижу. Точно себе под стать. И сам же нервничает, боится чего-то… Валяет дурака. При его-то уме! Удивительно.

      Через несколько минут дверь открылась. Наи сказала:

      – Спасибо, – прошла через комнату чуть неуверенным шагом и исчезла. Маран молча сел на диван и задумался. Потом повернулся к Дине Расти.

      – Спасибо, Дина, – сказал он и вдруг улыбнулся широкой, счастливой улыбкой.

      Дина внезапно подошла к нему, наклонилась и поцеловала в лоб.

      – У тебя такое лицо, какое бывало в семнадцать лет, – сказала она почти нежно. – Что с тобой случилось? Где твоя маска?

      – Я отдыхаю от нее, – сказал Маран. И добавил после некоторого колебания: – У меня такое ощущение, Дина, что ты меня простила.

      – Я тебя давно простила, – отозвалась та. – Да и за что мне тебя прощать? Я сама во всем виновата. Я не сомневаюсь, что ты сделал все, что в твоих силах.