Четвертая Беты. Гоар Маркосян-Каспер

слов наедине твоему другу.

      Он кивнул Дану.

      – Можно тебя на минуту?

      – Конечно, – ответил удивленный Дан.

      Они вышли на пустую улицу. На небе сияли две полные луны, было необычайно светло, улица просматривалась на всю длину, и Дан внимательно оглядел ее.

      – Ищешь моих людей? – догадался Маран. – Не трудись. Я же сказал, что пришел один. Я знал, где вы прячетесь, уже через несколько часов после вашего побега, так что… сам понимаешь. Арестовывать вас я не собираюсь, напротив, у меня есть к тебе предложение.

      Дан сделал нетерпеливый жест.

      – Погоди отказываться. Сначала выслушай меня.

      – Ну?

      – Меня не интересует, кто ты и откуда. Меня не интересует, как ты попал в компанию Поэта и что ты в ней делаешь. Меня не интересует твоя жена или подружка – не знаю, кто она тебе. А интересует меня одно: прием, которым ты уложил двух моих парней.

      – Нет.

      – Что – нет?

      – Я не могу обучить тебя или кого бы то ни было этим приемам.

      – Не можешь или не хочешь?

      – Не могу. Те, кто владеет этой борьбой, объединены… как бы это?

      – В лигу, что ли?

      – Вроде того. Вступая в нее, каждый дает клятву не обучать этому искусству никого без разрешения остальных. Так что не могу. Да и не хочу, если говорить откровенно.

      – Жаль.

      – Что, хочешь меня заставить?

      – Заставить? Нет. Уговорить – пожалуй.

      Дан насмешливо улыбнулся.

      – А ты не улыбайся. Как ты думаешь, зачем мне это нужно?

      – Невелика хитрость.

      – И все-таки?

      – Издеваешься? Ладно. Естественно, для того, чтобы твоих парней никто не мог одолеть.

      – Моих парней и так никто не может одолеть. Они вооружены автоматами, а гражданским лицам ношение оружия запрещено.

      Дан был озадачен.

      – А зачем тогда?

      – А вот как раз затем. Чтоб они меньше пользовались автоматами. У вооруженного человека искаженное видение действительности. При малейшем сопротивлении, при первом неосторожном движении они пускают автоматы в ход. А потом поди докопайся, что там было и как. Вот если б они умели драться, как ты, я приказал бы забрать у них оружие. А ты сразу – нет.

      Дан промолчал.

      – Я тебя не тороплю. Подумай. И если надумаешь, приходи в Крепость. Скажешь на входе, что я тебя жду, и тебя проведут ко мне.

      – А если не надумаю?

      Маран понял смысл вопроса.

      – Не надумаешь – не приходи. Тебя никто не тронет.

      – Меня?

      – И твою жену тоже. Слово Марана. Прощай.

      – Прощай.

      Когда Дан вернулся в подвальчик, Ника вскочила.

      – Дани! – ей хотелось броситься ему на шею, но она удержалась и только быстро провела ладонью по его щеке.

      – Я боялась, что ты не вернешься. Правда, Поэт уверял, что Маран – человек слова.

      – Он действительно человек слова, – мрачно сказал Поэт, – и это не единственное его достоинство. Обидно, что он полез в это дерьмо.

      – И вам не интересно знать,