Пенелопа пускается в путь. Гоар Маркосян-Каспер

Пенелопа наконец заснула.

      И приснился ей сон. Будто собралась в просторном, богато убранном помещении куча людей в длинных золоченных одеяниях, расшитых камзолах, сверкающих доспехах, блестели короны, позвякивали мечи, звенели голоса, все говорили по-армянски, а была это тронная зала византийских императоров, и обсуждали все эти дипломаты и военачальники, что опять царство Армянское поднимает голову и хорошо б напомнить ему в очередной раз, кто в регионе хозяин. Но не успела присутствовавшая при сем Пенелопа возмутиться и пристыдить зарвавшихся бывших соотечественников, как встала с места мать императора, в которой Пенелопа не без изумления признала собственную маму Клару, встала и принялась честить на все лады собравшихся, обзывая их предателями и прислужниками сатаны.

      – Да оглядитесь вы вокруг, – вещала она своим хорошо поставленным голосом профессиональной певицы, отдавшей тридцать пять лет жизни служению Верди и Доницетти, пусть и в качестве хористки, – неужто вы не видите, что делается? Только отступили арабы, а с востока уже движется новое чудовище, турки. Нам надо всячески помочь Армении стать на ноги, чтобы было кому остановить их, иначе они рано или поздно придут сюда, в Константинополь, и растопчут нас. Ограбят, изнасилуют, перебьют, разрушат храмы наши и сам наш город переименуют на свой лад…

      Собравшиеся захихикали, загоготали, в десятом веке от рождества Христова поверить в падение Константинополя?.. Пенелопа подумала в сердцах, что хорошо бы сунуть этим идиотам под нос учебник истории, но прихватить его с собой в сон она, увы, не догадалась. Однако мама Клара добавила:

      – Вспомните хотя бы, кто вы по крови! Неужели византийское богатство и почести настолько вас ослепили, что вы забыли вкус материнского молока?

      Это уже перебор, подумала Пенелопа, кто же упомнит его, этого молока, вкус, даже если вскормлен им, а не взращен, как ныне водится, на детском питании, но, как ни странно, гипербола оказалась превосходным ораторским приемом, все загалдели теперь уже воодушевленно, забряцали оружием и стали клясться, что не дадут царству Армянскому сгинуть, а, наоборот, приложат все усилия и прочая, прочая…

      Пенелопа проснулась на рассвете, наверно, так, поскольку в квартире было тихо, интеллектуалы, надо полагать, дрыхли без задних ног… странно, неужели это выражение изобрели четвероногие?.. Впрочем, даже проснись они… интеллектуалы, конечно… мир услышал бы их не скоро, пока они не постояли бы на гениальных головах, во всяком случае, муженек, жена, кажется, дальше шеи не шла, ограничиваясь вульгарной свечкой, имевшей, к счастью, и йоговское название, пока Ник не принял бы холодную ванну… Зятек закалялся, как сталь, да не простая, а легированная, что не мешало супругам без конца болеть гриппом… не гриппом то есть, а тем, что недавно называлось ОРЗ, как теперь, Пенелопа вспомнить не могла, давно не брала бюллетеней, правда, с виду все это едино, но есть разница, у гриппа вирус позадиристее,