Париж был так прекрасен…. Гоар Маркосян-Каспер

крыла… Денон, кажется, так?.. и дальняя, прилегавшая к Старому Лувру, были целы, но середина превратилась в груду руин, у них уже гудели какие-то машины с кранами, суетились люди, разбирали обломки, под которыми наверняка были тоже люди. Люди и?.. Она не могла сообразить, что за залы расположены в том месте, хотя в школьные годы их несколько раз водили в Лувр, но он слишком велик и полон всего, так что запомнить, где что висит, мог только завсегдатай…

      Каким-то образом ей удалось пробраться к самому оцеплению, она оказалась невдалеке от памятника Людовику, поднявшись на цыпочки, попыталась разглядеть, что, не знала сама, и вдруг увидела Ива. Он стоял внутри оцепления в десятке метров от нее и разговаривал с парой хмурых мужчин в штатском, на нем были те же старые джинсы, что и в прошлый раз, однако вместо майки синяя трикотажная рубашка с короткими рукавами, она пожалела, что не успела надеть новую блузку, но тем не менее крикнула:

      – Ив!

      И он обернулся. Не только обернулся, но оставил своих собеседников и подошел к ней.

      – Медора! Что ты здесь делаешь?

      Она растерялась и пролепетала:

      – Что и все.

      Ив хмыкнул. Она попробовала объяснить:

      – Я хотела увидеть…

      – Ну и? Увидела?

      Она безмолвно кивнула.

      – Собираешься тут остаться?

      Она замотала головой.

      – Тогда пойдем.

      Он огляделся, Дора думала, что он прикажет ее пропустить, но ничего подобного он не сделал, а сказал:

      – На Риволи не протолкнешься. Проще выйти к Сене. Иди в ту сторону.

      И сам зашагал вдоль оцепления туда же. Дора пробралась сквозь толпу, у ворот, где оцепление кончалось, они встретились и вышли на набережную. По мосту Карузель тоже шли люди, но не столь плотно, и Ив предложил:

      – Как насчет того, чтобы перейти на Левый берег? Можем заглянуть ко мне, угощу чашкой кофе.

      Дора кивнула и несмело спросила:

      – Ты работаешь в полиции?

      – Упаси боже! Просто один из инспекторов, которые занимаются этим делом, мой сосед и приятель.

      – Но ты знаешь, что случилось?

      – Этот подонок подошел, не очень близко, конечно, бросил в окно маленькую гранату, специальную, там бронированные стекла, просто так их не пробьешь. Проделал дыру, потом подскочил и кинул внутрь бомбу.

      – И кто это был?

      Ив пожал плечами.

      – Когда приехала полиция, от него оставалось только кровавое месиво. Тут же масса народу, набросились сразу.

      Дора поежилась.

      – Не одобряешь самосуда? – спросил Ив иронично. – Я тоже не одобряю. В принципе. Но смертной казни ведь нет. А эта сволочь бросила свою пакость в зал итальянской скульптуры. Где, между, прочим, Микеланджело. О живых людях не говорю, там было несколько десятков человек. Как минимум.

      Дора промолчала. Она представила себе, как добрая сотня крепких мужчин, таких, какие шли, догоняя и обгоняя ее, по авеню де л, Опера, накидывается на некое