Рука Одиночества. Николай Константинович Дитятин

на спину.

      Он почувствовал, как под ним вздрогнула земля. И снова. Ударная волна высвободившейся энергии придавила его к земле. Бумажные деревья вспыхнули, мгновенно облетая пеплом. Чаща взревела, и в небо взметнулись струи кипящей эссенции. Они застывали, падая вниз, и новые взрывы пепла закружились над лесом.

      Никас, совершенно дезориентированный, запомнил происходящее плохо смонтированными кадрами. Вот он видит, как звездолёт начинает ржаветь и гнить, пилот пытается выбраться из него, скребя пальцами по рыжим шелушащимся чешуям. Потом тяжелый период темноты и снова картина: черное безобразное существо, с глубокими желтыми глазами, держит в зубах испаряющегося пилота. Смотрит на Никаса, своими студенистыми зенками: они шире горизонта и ведут гораздо дальше.

      Никаса снова придушила тьма.

      Пещера. Пещера заполняется снегом. Солнце забывает о ней. Сломанные ногти оставляют кровавые полосы. Она – ниже уровня мира. Она – иное измерение. Крохотное. В нем живет один человек.

      Я вижу тебя Никас Аркас. Не тебе сражаться со мной. Ты – мой верный последователь. В назначенный час, ты станешь героем моей армии. Поведешь измученное воинство на слом Многомирья. С тобой, мы станем непобедимы. Покой каждому.

      Это был голос из тьмы. Голос не зловещий, усталый.

      Не слушай ее Никас. Покой – это смерть. Все чего она желает, это гибель индивидуальности. Борись, человек! В одном Максиме права. Час, когда тебе придется драться, придет.

      Девел.

      – Дай мне руку.

      Аркас погрузил в темноту пальцы…

      Его рвануло куда-то вверх как неосторожную рыбу. Альфа отвесил журналисту волшебную пощечину и швырнул вперед.

      – Беги! – крикнул он. – Беги, и помни, что никто не сможет тебе навредить. Никто и ничто! Я следом, не бойся!

      Пепельные метели кружили над исчезающим лесом. Образ тянулся в небо. Его огромная фигура закрывала мироздание. Глаза набухали на кипящем теле. Бабочка хаоса металась там, где еще сохранялись черты Девела. Мраморное лицо захлебывалось, в волнах прибывающего чудовища. Циклоны и шторма били в козлиных рогах. Стаи черных тварей вылетали из пор, зияющих между ребер.

      Гасли звезды.

      Террор пришел.

      Никас бежал, не разбирая дороги. Кусты из разодранных обоев бросались ему под ноги, журналист путался в глянцевых лианах и ломал узловатые переплетения форзацной бумаги. Наконец он выбился из сил и рухнул на хрупкий подлесок из волокнистых салфеток.

      – Френ!

      Он сжимал ее ладонь, пожалуй, слишком сильно.

      – Ты в порядке?

      Аркас оглянулся и увидел оторванную руку с частью плеча. Влажно поблескивала розовая кость.

      – О, господи… Неужели опять?

      Страх возвышался над ним как Эверест. Он вырывал огромные куски реальности цепкими когтями, содрогаясь от вырывающейся энергии.

      – Встать, рядовой! Вставайте мистер Аркас, или ждете, что враг полюбит вас и таким?!

      Никаса потащили за шкирку, как реквизит. Он выбросил конечность лярвы, вырвался