Аркус. Фиолетовая бездна. Павел Александрович Данилов

даже если бы я и хотела обсуждать такие глупости, ― строго сказала Анна, ― то точно не в доме управляющего! Тем более он к нам добр и разрешает менять часть урожая у милого Генри на деньги и вещи.

      Я не мог понять связи между безропотным выполнением заданий и добротой, но разубеждать сестру не стал. Лишь спросил:

      – И так всю жизнь?

      – Мы же Фиолетовые, ― пожала плечами Анна. ― Бери тряпку и ведро. Я надеюсь, что ты мне поможешь, когда закончишь с чердаком.

      – Я на их месте закрыл бы туда дверь поплотнее и забыл о нём навсегда.

      – Тебя никто не спрашивает, ― грубо сказала Анна.

      – В том-то и беда…

      «На этот чердак, ― подумал я, ― никто не заходил со времён Хаоса. Кому понадобилась тут чистота? Здесь даже пауков держать стыдно!»

      Сильно согнувшись, я перешагивал с балки на балку и вытирал грязь. В носу защекотало, и я оглушительно чихнул, затем ещё и ещё раз.

      Час шёл за часом, хотелось есть. «Надо было хоть яблочко из дома взять», ― мечтательно подумал я. В следующую секунду я споткнулся о гвоздь, торчащий из балки. Я схватил ведро двумя руками, чтобы избежать катастрофы ― пролить воду на потолок. В краткий миг я представил, как грязная жижа пропитывает побеленный деревянный потолок в кабинете управляющего. Пятно увеличивается и темнеет, и вот уже на стол, заваленный важными документами, начинает капать вода. Чернила расплываются, растекаются, стирая слово за словом и уничтожая всякую надежду на спокойное будущее всей моей семьи. К счастью, я не пролил ни капли.

      Спасение потолка обошлось мне крепким ударом лбом. Перед глазами сверкнули яркие искры, что впору заменить заклинание сцинтиллы и поджечь к бесцветным весь этот пыльный коттедж. Удар ребрами тоже трудно было назвать приятным, и я остался лежать, обняв ведро, словно любимую собаку.

      Через несколько минут я спустился в ванную и, оторвав кусок чистой тряпки, намочил её холодной водой и обвязал вокруг лба. Боль немного отступила. В этот момент я подумал, что пора бы изучить болеутоляющее заклятие.

      Через пять минут повязка стала тёплой, а вскочившая шишка сильно засаднила. Я поднёс браслет ко лбу, представил, как вода покрывается коркой льда, и произнёс:

      – Алгор.

      Ледяная повязка укротила боль, и протяжным жалобным урчанием о себе напомнил пустой желудок.

      – Замолчи, дружок, ― сказал я вслух. ― Работа только началась.

      И, в сотый раз отжав тряпку, я начал мыть стену.

      ***

      Никто не пришёл ни через два часа, ни через пять. Я проклинал Ярких, бесцветных и весь мир, сделавший меня Фиолетовым. Дверь открылась только вечером, браслеты засветились, и в дом вошли двое Синих: управляющий Рэй и его помощник. Я сидел на полу рядом с ванной, Анна мыла вёдра и тряпки.

      Управляющий осмотрел несколько комнат, затем увидел Анну и улыбнулся. Мне его улыбка не понравилась. Было в ней что-то хищное. Анна повернулась к господам, склонив голову. Прядь светло-русых волос выбилась из-под косынки. Управляющий снял с Анны косынку, взял её