Наварин (Собрание сочинений). Владимир Шигин

говорил со знанием дела. Каподистия был свидетелем партизанской борьбы двенадцатого года в России. Но его голосу на родине не вняли. Во главе греческой армии в те дни встали новые генералы – английские. Один из них Джон Черч даже самолично произвел себя в генералиссимусы. Эти-то генералы и решили собрать воедино все отряды и дать туркам генеральный бой. Трезвые головы, правда, нашлись и здесь:

      – Граф Каподистия советует переходить на войну партизанскую.

      – Рисковать последним – это смерть!

      – У Эллады наверно уже не осталось никого из ее героев! – презрительно усмехались Джон Черч (генералиссимус!) и Пол Конкрейн (адмирал!). – Неужели ныне в цене здесь одни трусы!

      Последние письма лорда Каннинга требовали немедленного успеха. Это укрепило бы позиции Англии среди греков, партизанская борьба, провозглашаемая Каподистрией, была на руку России, а этого допустить было никак нельзя!

      Масла в огонь добавило и неожиданное отбитие у турок одним из небольших отрядов монастыря Святого Спиридония. И хотя этот мелкий успех ничего, в сущности, не менял, уверенность у поборников генерального боя окрепла. Тогда-то правители и решили бесповоротно – генеральному сражению быть!

      …На рассвете 5 мая 1827 года, когда в тесных горных ущельях еще стоял туман, а солнце еще только начинало свое восхождение в небо, греческие войска лавиной устремились на врага. Когда же на западе запламенел закат, все было кончено. Греческая армия, разгромленная наголову, более не существовала. Лишь неутомимые башибузуки, бродя меж павших, с азартом резали головы раненым. А буквально спустя несколько дней пал и последний оплот повстанцев – афинский Акрополь. С этого момента всякое сколько- нибудь организованное сопротивление Ибрагиму-паше прекратилась. Отныне каждый отряд, каждый еще державший в руках ружье повстанец, был предоставлен самому себе. Многие, епархии, не видя более смысла в борьбе, передавались на милость турок, надеясь этим спасти людские жизни и нажитое добро.

      Сокрушительное поражение сразу же привело к окончательному разброду в рядах повстанцев.

      – Будем сражаться до последней капли крови! – призывал греков неукротимый вождь храбрецов Колокотрони.

      За Колокотрони стеной стояли отважные спартиаты, в чьих жилах текла кровь героев Фермопил и Марафона. За Колокотрони были и все полевые капитаны.

      – Зачем умирать, когда можно попробовать выгодно договориться! – вещал умеренный и осторожный купец Мавромихали.

      Мавромихали поддерживали ионийцы – народ предприимчивый и торговый. Ионийцам война была ни к чему, принося одни убытки. За Мавромихали стояли купцы и землевладельцы.

* * *

      К осени 1827 года передовые байраки Ибрагим-паши вышли к горному проходу Армиро на Корифском перешейке, что соединяет материковую Грецию с Пелопенессом. Армирское ущелье узкое, обрывистое и длинное, но это единственный путь и миновать его невозможно никому.

      У Армиро длинноусый и воинственный Колокотрони собрал