Программист Сталина. Игорь Евгеньевич Кулаков

как говорит наш заслуженный передовик и стахановец, товарищ Колобов, ты у нас.. Никита, и у тебя есть крайне важный вопрос. – услышал в свой адрес я, едва переступил порог помещения, – но почему то, товарищ Колобов не говорит, какой именно. Но категорически настаивает. – усмехнулся главный тут мент.

      – У товарища вопрос очень секретный даже, Михалыч. Он сам тебе всё расскажет. Помоги ему. Михалыч, тут дело не простое.. – затарахтел оказавшийся аж стахановцем первый абориген, с которым я вроде как наладил контакт.

      – Сядь в коридоре, товарищ Колобов, мы разберёмся с .. Никитой.. и сумки, гражданин.. Никита, в коридоре тоже оставьте. За ними вон.. Пётр Васильевич приглядит.

      – Извините, товарищ милиционер, мне нельзя выпускать их из виду. Содержимое очень важно. Вы поймёте, когда я Вам всё объясню. – отказался я.

      Краем глаза подмечаю, как нехотя водитель, носивший, как я только что узнал, фамилию Колобов, закрыл дверь.

      «С той стороны».

      – Одеты вы, гражданин, чудно. – заметил сталинско-эсэсэсэровский мент, проигнорировав моё восклицание и нежелание отпускать скарб от себя.

      – И это объясню.

      – Попробуйте.. – он неожиданно перешёл на официальный тон: – Ваша фамилия, имя и отчество, гражданин?

      – Никита Егорович Рожков.

      – Дата рождения?

      – Десятое июня одна тысяча девятьсот.. – я выдержал театральную паузу – девяносто шестого. Это правда.

      Милиционер, внимательно слушавший меня, поджал губы и сразу же заметил:

      – Дурная шутка, гражданин Рожков.

      – Всё правда. Готов доказать. Если разрешите продемонстрировать кое-что. Вы сами поймёте, почему.. когда удостоверитесь в моих словах. Вы только выслушайте, санитаров не вызывайте и по голове не бейте. Я вашему знакомому доказал.

      Тут милиционер явно перестал слушать и откинулся на спинку стула. А затем заорал. Но не на меня.

      – Гражданин Колобов!

      Дверь тут же открылась. Подслушивал Пётр Васильевич, ай-ай-ай.. – мелькнула мысль у меня. Возможно и не только.

      – Ты кого ко мне привёл, Колобов, а?

      Вбежавший чуть ли не на полусогнутых в кабинет водитель полуторки, по совместительству передовик соцпроизводства, неожиданно для меня выпрямился и уверенно возразил, глядя не на мента, а на меня:

      – Ты бы, Никита, показал свой аппарат товарищу. Он тебя за умалишенного считать перестанет.

      Крайне удивительно. Твёрдость в его голосе меня, прямо скажу, восхитила. Збс, менту в сталинском СССР возразить таки можно! Впрочем, я хорошо помнил и про видок и слова водилы в полуторке, когда он ножиком перед носом махал. Снова доказывать, что не верблюд? Ну что поделать, я понимаю начальственного мента..

      Глава 4 – Понятливые рожи дядей Стёп.

      Никита Рожков, Пётр Колобов и начальник РОВД.

      Едва поверивший в меня и в будущее Колобов завершил свой проникновенный спич в защиту чести попаданца, откинувшийся начальник ещё больше расслабился, захохотал и, немного снизив тон голоса, всё же громко заявил:

      – Хороший