Такой же маленький, как ваш. Эдуард Сребницкий

дороги», под городом Сочи. Я в этот пансионат позвонил, узнал цены, сроки заезда, сбросил по факсу заявку на проживание и получил от них подтверждение, правда, устное. Всё замечательно, можно ехать.

      И вот наступил день отъезда. Сели мы в поезд, прошли на свои места. Видим: места не очень чистые, и окно на треть открыто. Я попробовал раму поднять – не получилось. Попробовали поднять вместе с товарищем, Глушковым, который нас провожал: рама с трудом, медленно, у-у-у, закрылась. Порядок. Отошли, начали прощаться, рама – вж-ж, сползла вниз. Подошли, толкнули – у-у-у, рама вверх, отошли, прощаемся – вж-ж, рама вниз. Подошли – вверх, отошли – вниз. А на улице прохладно, а у нас дети, и Полина простужена.

      – Спасибо, что проводил, – отпустил я Глушкова, – похоже, надо искать проводников.

      Проводница, тётка в телесах, выслушав мои претензии, никак не отреагировала. Я повторил: окно не в порядке.

      – Сейчас тронемся, приду, – произнесла она недовольно.

      Я стал объяснять ей, что идти надо сейчас, а не когда тронемся. Проводница посмотрела на меня, о чём-то подумала и направилась к нашему купе.

      – Ну и что, – сказала она, увидев окно, – надо просто закрыть.

      – Закрывайте.

      – А сами не можете?

      Я стал объяснять ей, сколько заплатил за билеты по повышенному летнему тарифу и что хотел бы за эти деньги получить. Она посмотрела на меня, о чём-то подумала и полезла на стол.

      Тут я, признаюсь, начал волноваться. Во-первых, мне показалось, что не выдержит стол. Но стол, ничего, выдержал. Потом я испугался, когда проводница зачем-то на столе присела: зрелище, знаете, не для слабонервных. Но, оказалось, это она просто схватила ручку рамы – как штангист, только хват не спереди, а сзади, за спиной. И в третий раз я вздрогнул от хлопка, когда проводница, пошире разведя ноги и напрягшись до красноты, что есть сил дёрнула раму вверх. Хлоп! Окно со стуком закрылось!

      – Вот так, – сказала проводница, слезая и собираясь уйти.

      – Подождите, – остановил я её.

      – Что ещё?

      Рама – вж-ж, медленно сползла.

      Проводница посмотрела на меня, на раму, о чём-то подумала, вновь забралась на стол, на котором, между прочим, нам ещё предстояло кушать, присела, покраснела – хлоп, окно закрыла. Слезла на пол – вж-ж, оно открылось. Забралась, присела – закрыла. Отпустила, слезла – открылось. Дети во все глаза на неё смотрят, Оля стоит в коридоре.

      – Подержите ручку, – сказала мне со стола проводница после очередного приседания, – я скоро приду.

      – Щас, – ответил я ей.

      Меня злило, что они заранее не удосужились привести купе в порядок.

      – Маш!!! – закричала проводница так громко, чтоб услышала напарница, проверяющая билеты у входа в вагон. – Ма-аш!!!

      Через какое-то время появилась Маша с безразлично-непробиваемым выражением лица.

      – Подержи окно, – попросила наша Машу, – я за электриками схожу.

      «При чём тут электрики?» – подумал я. Хотя мне уже было всё равно, пусть хоть компьютерщиков ведёт.

      – Да ну, – сказала Маша, – мне надо билеты