Дух зверя. Ненависть. Анна Васильевна Кладова

и, выскочив во двор, бросилась бежать. Внутри оставаться было опасно, дом могли окружить и поджечь. Мимо зло прожужжали, рассекая воздух, три болта. Змея отшатнулась, уходя из-под обстрела выскочивших из лесу Ловчих, и метнулась через плац к тропке, что вилась по южному склону. Там ее и ждали десяток мечников с острыми клинками на изготовке. Троих в диком порыве она убила сразу, охваченная жаром схватки, опьяненная соленым вкусом чужой крови на губах.

      Семь!

      Но потом что-то сорвалось в ней. Какая-то нить, крепко и прочно стягивающая все чувства, лопнула, не выдержав натяжения. К горлу подкатился тугой ком, мешающий ровно и глубоко дышать, ноги перестали слушаться, сделались словно ватные, руки предательски задрожали. Мечи показались неподъемно тяжелыми, норовили выскользнуть из вспотевших ладоней. В груди и животе противно заныло. Олга отбросила один клинок и принялась защищаться, неловко отмахиваясь от разъяренных псов. Даже осознавая смертельный исход такой слабости, Змея не могла побороть отчаяния и ужаса перед творящимся действом. Оттесняемая к утесу, она почувствовала, что если еще хоть немного крови обагрит стальной клинок, ее стошнит. Нет, она не умела убивать! Она не хотела этого делать! Они бы изнасиловали тебя и все равно прикончили, – холодно внушал разум, еще теплившийся где-то в черной, вязкой глубине безумия. Змея задыхалась. Да, она понимала это, прекрасно понимала. Но неведомая сила, заполнившая ее до краев и грозившая разорвать тело, не находя себе выхода, причиняла ужасную, ни с чем несравнимую муку.

      Олга отмахнулась от очередного лезвия, промелькнувшего перед самыми глазами, и почувствовала долгожданное облегчение. Боль хлынула наружу вместе с потоком крови из страшной раны на плече. Рука повисла плетью, выпуская из мокрых пальцев рукоять меча. В следующее мгновение три болта пригвоздили к скале ее сползающее на землю непослушное тело.

      Сквозь жирное пульсирующее марево Змея видела, как приближается к ней один из Ловчих, как заносит тяжелый боевой топор, и, покачнувшись, валится на бок. За его широкой спиной вырастает плоская тень с черными точками глаз на белом лице.

      Смерть!

      Миг, и тень уже кружится среди людей, овеваемая серебристо-стальным шлейфом, и Ловчие – кто с остервенением, кто с опаской – вплетают свои умелые движения в бешеный ритм, поддаваясь неукротимой власти кровавого пляса, и падают один за другим, бездыханные, кропя землю багровой росою.

      Змея смотрела в гущу вертящихся тел и молила Творца ниспослать ей спасительное забытье, лишь бы не видеть этого ужаса, не слышать скрежета металла, хруста разрубаемой плоти, криков и ругани дерущихся. Но кто-то не желал отпускать измученное сознание, будто приказывая: “Смотри! Смотри и помни! И сходи с ума от воспоминаний!” И Олга даже сквозь веки видела схватку обреченных со Смертью, и непонятная могучая Сила раз за разом накатывала на нее, обдавая удушливой, горячей волной, обжигала сжавшегося в чреве и плачущего от боли духа.

      Танец оборвался внезапно. Тень на мгновение замерла среди бездыханных тел, и, покачиваясь,