Дух зверя. Ненависть. Анна Васильевна Кладова

один раз отпустит, ты уж постарайся второй раз не попадаться.

      Стоян поморщился, касаясь совершенно целого носа, потом недоуменно поглядел на Олгу.

      – Кто ты такая?

      – В лоб спрашиваешь? Неприлично как-то, – засмеялась Олга, глядя в его удивленные глаза. – Отдыхай, я тебе вечером поесть принесу и рубаху постираю.

      – Я за тобой вернусь, – проговорил Стоян, глядя на ее удаляющуюся фигуру. – Не место тебе рядом с ним.

      – Не смей, – она повернулась, сурово глядя в его бледное лицо. – Иначе я сама убью тебя.

      Она вернулась в дом как раз к тому моменту, когда Лис, напарившись, сидел на скамье в прихожей, ломая очередной гребень в своих спутанных волосах. Олгин меч лежал рядом.

      – Хорош жених, только слабоват. Мало от такого веселья, а?

      Язвить Рыжий всегда умел. Змея молча стянула пыльную, вымазанную в крови рубаху, склонилась над умывальником.

      – Что молчишь?

      – А что мне на твои глупые попреки ответить? – взвилась Олга. – С тобой наверняка девки только силком да за деньги спят.

      Лис мгновенно оказался рядом. Навершие у Олгинова меча было простенькое, стальное. Им нелюдь и приложил Младшую по лицу. Она не стала уклоняться, и рухнула, сметенная тяжелым ударом. Пусть бьет, мразь кудлатая! Злоба заклокотал в горле, не давая дышать.

      – Думай, что и кому говоришь, – холодно произнес нелюдь, кладя меч обратно на скамью и усаживаясь рядом.

      – Не спала я с ним, – медленно поднимаясь, проговорила Олга. – Кому я нужна? Моей рожей только детей пугать…

      Лис уставился на нее, застыв с гребнем в руке. Потом усмехнулся, спуская ноги на пол.

      – Дура ты все-таки.

      Он подтолкнул ее в горницу, войдя следом. На табурете стоял пустой короб, стол изобиловал припасами да гостинцами. Рыжий пошарил среди кульков и свертков и протянул нахохлившейся Змее круглый плоский футляр. Она повертела деревянную безделку, нашла защелку и откинула крышку. Олга бы точно разбила это зеркальце, если бы Лис не поймал его налету, лихо ругнувшись.

      – Держи крепче, корова, я за него денег уйму отдал!

      Олга вгляделась в свое отражение и обомлела. Не способно лицо так часто меняться! Чудовищная маска, искажавшая ее облик, исчезла. Но то, что Олга видела сейчас, тоже нельзя было с уверенностью назвать нормальной человеческой внешностью. На нее смотрела молодая девка со злыми, недоверчивыми и уж сильно по-змеиному раскосыми темно-желтыми глазами, вздернутым, маленьким носом и полными губами. Во рту, разинутом в немом удивлении, явственно были видны острые мелкие зубы. Кажется, их было больше тридцати двух. На здоровой загорелой коже не осталось и следа от страшного шрама. Волосы, отросшие до лопаток и забранные в беспорядочную косу, давно изменили цвет, приняв насыщенный коричнево-травянистый оттенок, и были удивительно густые и гладкие, словно чакайский шелк. Всем была девчонка как прежде, даже краше, если бы не страшные змеиные глаза, да чешуйчатые пятна на шее, да еще нечто неуловимое, большое и сильное, пугающее и в то же время притягательное.