От Лукова с любовью. Мариана Запата

и объезжая их, добраться до низкого бортика по периметру катка, стараясь ни в кого не врезаться. На том самом месте, где я всегда оставляла чехлы от коньков, я их и нашла и, прежде чем шагнуть на твердую землю, натянула их на прикрепленные к ботинкам широкие четырехмиллиметровые лезвия.

      Я старалась не обращать внимания на то, что ощущение скованности, опоясывающее мою грудь, было болезненнее, чем сильное разочарование от того, что я в этот день так часто падала, а может быть, и нет.

      Я была не готова поверить в то, что, скорее всего, я попусту трачу время, дважды в день посещая Ледяной дворец спорткомплекса Луковых в надежде однажды снова принять участие в соревнованиях, потому что сама мысль о том, чтобы отступиться, казалось, означала, что последние шестнадцать лет моей жизни были потрачены впустую. Что я практически была лишена детства из-за какой-то ерунды. Что я пожертвовала общением и нормальной человеческой жизнью ради своей мечты, которая когда-то была такой огромной, что ничто и никто не мог отнять ее у меня.

      Что моя мечта выиграть золотую медаль… хотя бы на чемпионате мира, даже на национальном чемпионате… не раскололась вдребезги на мельчайшие частички размером с конфетти, за которые я по-прежнему цеплялась, несмотря на то что в глубине души понимала, что все это скорее причиняет мне боль, чем помогает.

      Нет.

      Но от всех этих мыслей и сомнений у меня почти ежедневно болел живот и меня время от времени тошнило.

      Мне нужно было расслабиться. Или, возможно, заняться мастурбацией. Что-то должно было помочь.

      Дрожа от паршивого ощущения в животе, я, обойдя каток и затерявшись в толпе, пошла дальше по коридору, ведущему в раздевалки. Вокруг катка на бортике висели родители и дети, готовые к вечерним занятиям, тем самым занятиям, которые я начала посещать в девять лет, пока не перешла в небольшую группу и не начала брать частные уроки у Галины. Старые добрые времена.

      Пригнув голову и избегая встречаться взглядом с кем бы то ни было, я шла дальше, проходя мимо людей, отклонявшихся от своего пути и также избегавших поднять на меня глаза. Но только идя по коридору туда, где я оставила свои вещи, я заметила стоявшую неподалеку группу из четырех девочек-подростков, притворявшихся, что делают растяжку. Притворявшихся, потому что невозможно сделать хорошую растяжку, если ты болтаешь, болтаешь без умолку.

      Во всяком случае, я так думала.

      – Привет, Джесмин! – поздоровалась одна из них, которая, как я помнила, всегда уступала мне дорогу, демонстрируя свое дружелюбие.

      – Привет, Джесмин! – вторила ей стоявшая позади нее девушка.

      Мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть им, хотя в этот момент я прикидывала, сколько времени мне понадобится, чтобы вернуться домой и либо приготовить что-нибудь поесть, либо разогреть в микроволновке то, что приготовила мама, и, возможно, усесться у телевизора. Может быть, если бы тренировка прошла лучше, мне захотелось бы чего-нибудь еще, например отправиться на пробежку или даже заехать к сестре, но… этому не