Требуется Баба Яга. Мария Геннадиевна Милюкова

закружилась. Тело обмякло, словно меня укачивали теплые речные волны. Перед глазами встала картинка: лес, дерево и Крес, сосредоточенно вглядывающийся в чащу.

      – Совсем как берег Серебрянки… А ветви, словно лапы, в стороны смотрят, – голос стража становился все тише, убаюкивая, – и даже в полдень под дубом тень и прохлада…

      … Страж одобрительно постучал по стволу и поправил топоры, пристегнутые к кожаному ремню на поясе.

      Солнце палило. Пот лил ручьем. Льняная серая рубаха промокла почти насквозь, а кожаная безрукавка неприятно поскрипывала при каждом движении. В лесу зной чувствовался не так сильно, как на полях или в селении.

      Крес мелодично засвистел и прислушался к звукам леса. Глухой «гав» пришел справа. Мужчина повернулся и задумчиво облокотился на подобранную суковатую палку.

      Пес, смахивающий на тощего бычка-переростка, будто летел над землей, изредка позволяя лапам касаться травы. Поджарое тело легко взмывало над корнями. Шерсть светилась изнутри, словно животное вывалялось в тлеющих углях.

      – Что сказали кикиморы? – страж помедлил с вопросами, чтобы дать отдышаться взмыленной собаке.

      Пес бухнулся у ног Креса, задрал лапу и самоотверженно заклацал зубами в поисках несуществующих блох:

      – Ничего они не сказали. А я предупреждал – ничего они не скажут.

      – Понятно, ты у нас умный. – Страж присел.

      Пальцы щелкнули по задранной лапе. Суковатая палка мягко легла на изрытую корнями землю:

      – Что. Они. Сказали.

      – Да ничего. Не знают они, боятся. Перебрались в самые топи, я еле до них дополз. Одно слово – кикиморы.

      Я видела, как Крес нахмурился. Густые светлые брови сошлись на переносице, а взгляд ярких синих глаз задумчиво пробежал по деревьям:

      – Берес, ты знаешь, это мой лес. Я знаю здесь каждое дерево, каждый куст. Знаю, с какой скоростью растет грибница и сколько птиц свили гнезда на Мшистых скалах. Знаю, где находится логово волков, где входы в бобровые хатки. А его найти не могу.

      Берес поднял морду и посмотрел на стража долгим тяжелым взглядом:

      – К бобрам надо заглянуть. Опять Серебрянку перекрыли.

      Я вздрогнула. И сдалась псу эта плотина! Ну, построили, ну, перекрыли. Зачем сразу заглядывать?

      – Когда?

      – Пара дней.

      – Надо, – Крес кивнул. – Запруда уровень реки снизит, колодцы опустеют, и селяне опять с вилами на лес пойдут.

      – Я сам сбегаю. – Пес нахмурился, насколько позволяла собачья морда. – Кстати, вчера лесник приходил из Царьграда.

      – Зачем? – Бровь стража удивленно поползла вверх.

      – Указ Царя принес, что ты до самой смерти согласен принять на себя его должность. Без оплаты, разумеется.

      – Должность Царя? – белые зубы сверкнули над светлой бородой.

      – Лесника, – хмыкнул пес. – Имя мое просил прописать на бумаге. Что я ведом…, уведолмен… Ознакомлен, в общем.

      – Прописал?

      – А то! – Берес оскалился, выставляя напоказ частокол острых зубов. –