Пока жива надежда. Линн Грэхем

задачу входило только передать карточку и сообщить код.

      – Что делает его таким же виновным, как и любого, вступившего в сговор с преступниками и снабдившего их средством доступа в частные владения.

      – Он не знал, что там будет что-то украдено! Отец – честный человек!

      – Честный человек не позволил бы таким людям, как вы мне их описали, войти в мой дом и делать там все, что им заблагорассудится, – отрезал Цезарио. – Зачем вы пришли ко мне? На что рассчитывали?

      – Я думала, вы поверите – мой отец ничего не знал об ограблении…

      Его рот искривился.

      – Все, что у меня есть, – это только ваши слова. Если бы ваш отец оправдал возложенное на него доверие, никакого ограбления бы не было.

      – Пожалуйста, послушайте меня… – Светлые глаза Джесс смотрели на него с мольбой. – Он честный человек и ужасно расстроен. Он в отчаянии от мысли, во что обошлось вам его простодушие…

      – Простодушие – слишком мягкое слово для того, что я расцениваю как самое настоящее предательство, – перебил ее Цезарио. – Я еще раз спрашиваю: чего вы хотели от меня?

      Джесс нервно покусывала губы:

      – Я хотела, чтобы вы знали, как все случилось…

      Цезарио презрительно рассмеялся:

      – Нет, чего вы действительно хотели получить от нашей встречи? Полное отпущение грехов для вашего отца? И только потому, что я нахожу вас привлекательной? Вы на это рассчитывали?

      Ее лицо вспыхнуло, как от пощечины. Джесс и в голову не приходило, что он до сих пор находит ее привлекательной.

      – Конечно нет!

      Его рот скривился в циничной усмешке.

      – Да скажите мне, наконец, правду! Если мне и нравится ваше смазливое личико, то все же не настолько, чтобы я мог простить потерю картины стоимостью в полмиллиона фунтов. Вам стоило бы предложить мне более солидный выкуп.

      Джесс смотрела на него в изумлении.

      – Господи, да что вы за человек?! Я вовсе не собиралась предлагать вам ничего такого! – в ужасе выдохнула она, когда до нее дошел смысл его слов.

      – Вот и хорошо. Потому что, несмотря на все оскорбительные слухи, которые распространяют обо мне британские таблоиды, я не общаюсь с женщинами, торгующими своим телом, – холодно процедил Цезарио, словно в насмешку над ее кипящим возмущением.

      – У меня и в мыслях не было подобного! – повторила Джесс, потрясенная этим унизительным предположением.

      Его глаза сузились.

      – Значит, вы полагали, что я просто так прощу вашего отца? Вы считаете такую сделку нормальной?

      – Сделку? Какую сделку? Вы говорите прямо как мои кузены. У вас испорченное воображение! – в шоке воскликнула Джесс. Унижение ее было предельным. Она выхватила из кресла свой жакет и стала надевать его, пытаясь спрятаться в свободных и привычных складках материи. Остаток ее речи вылился в крик оскорбленной гордости: – К вашему сведению – я не сплю со всеми подряд! И секс для меня не что-то вроде еды навынос! К тому же…

      Его позабавила такая неожиданная