Где же Лизонька?. Алиса Антонова

Но пес не реагировал и продолжал тихонько поскуливать.

      – И не надейся, я не пойду за тобой, там снег глубокий. Пошли уж скорей! – почти умоляла я. Бесполезно. Противный пес возился за кустом и не собирался выходить.

      Обреченно вздохнув, я сошла с протоптанной тропинки и полезла к кусту, проваливаясь по колено в снег. Вдруг, не доходя пары шагов, я увидела ногу лежащего человека…

      Это была стройная женская ножка в тонком чулке и в лакированной туфле на высоком тонком каблуке. Это было все, что я могла разглядеть с моего места, – остальное тело скрывалось за кустом. Еще был виден край шубки, прикрывающей колено до середины. Я стояла, полностью остолбенев, наблюдая, как снег ложится на ногу и не тает. Мартин выскочил из-за куста и, поскуливая, прижался ко мне. Я чувствовала что-то похожее на ужас, еще не успев осознать происходящее. Когда ко мне вернулась способность соображать, то первое, что пришло в голову, – позвонить в полицию. Потом я подумала, что женщина мертва, убита, причем недавно – снег не успел запорошить тело; и убийца, возможно, где-то рядом и может услышать, как я вызываю полицию. Но тут меня посетила третья на редкость дубовая мысль: «А вдруг человек просто упал; лазил по глубокому снегу в туфлях и свалился». То, что это бред, я диагностировала сразу; но он помог мне встряхнуться, и я уже собралась было пролезть немного дальше, – как вдруг из парка донеслись низкие мужские голоса. Похоже, по тропе, приближаясь к выходу из парка, шли какие-то люди.

      «Убийцы!» – мелькнуло в голове. И вот тут я поняла, что такое настоящий ужас. Такой можно испытывать только в детстве или во сне. Сознание полностью отключилось, в глазах почернело…

      Сорвавшись с места, я даже не заметила, как очутилась за железной дорогой и нырнула в снег за железнодорожной насыпью. Хотя я пробежала совсем немного, у меня потемнело в глазах и я совершенно запыхалась. Все-таки «несколько за пятьдесят»… Главное, что сработала интуиция и я не помчалась дальше на открытое пространство. В этом случае выходящие из леса люди меня бы непременно заметили, несмотря на белую куртку и шапку; а убежать не хватило бы сил. Во мне не было даже тени сомнения, что эти люди представляют опасность. Позже, обдумывая произошедшее, я поняла, что подсознательно я боялась стать «свидетелем», которых, как известно, не оставляют. Но где же Мартин! Охваченная ужасом, убегая, я побоялась вслух позвать его за собой. Ох, слава Богу, он лежал рядом в снегу, виляя хвостом и радуясь, что с ним побегали наконец. Мне было очень страшно, но возможность осознавать происходящее восстановилась. Тяжело дыша, я осторожно осмотрелась и попыталась высунуться из-за насыпи и посмотреть на другую сторону железнодорожного полотна. Насыпь довольно высокая, да еще на ее склоне заросли кустов, – поэтому, чтобы что-то увидеть, мне пришлось встать на колени и, раздвигая ветки кустов, осторожно высунуться.

      – Закрой лапой нос и лежи тихо, – приказала я Мартину.

      Сбежала я вовремя: как раз в эту минуту на освещенную часть тропы вышли два человека.