Пластмассовый космонавт. Антон Павлович Кротков

«за низкопробность творчества и абсолютный непрофессионализм». И так как Архипов ещё к тому же недавно ушёл и из театра, в котором 15 лет прослужил актёром, то официально считался тунеядцем и в любой момент мог загреметь под суд по этой позорной статье. В интервью итальянскому телевидению он так и заявил: «Как ни странно, так случилось, что я – человек, которого знают все, и в то же время я не считаюсь официально поэтом, и не считаюсь официально певцом. Я не член Союза писателей, не член Союза композиторов…».

      – Эти парни заслужили такую жизнь, это вам не песенки для мультиков пописывать, – сурово резанул Архипов, глядя прямо в ошеломлённые глаза одному из тех, кто его недавно прилюдно унизил на голосовании о принятии в Союз композиторов, и о которых он жёстко написал такие строки:

      Подымайте руки, в урны суйте

      Бюллетени, даже не читав.

      Голосуйте, суки, голосуйте,

      Только, чур, меня не приплюсуйте —

      Я не разделяю ваш устав.

      – Вот наработаешься за день, придёшь к интеллигентным людям в гости отдохнуть, и встретишь тут такого вот «певца из подворотни», – вслед за композитором возмутился хамством трубадура-неформала писательский начальник.

      Архипов быстро обернулся и к нему тоже, и поинтересовался:

      – Х…ли ты такого написал, что так устал?

      Оба возмущённых чиновника от искусства с видом оскорблённого достоинства немедленно покинули балкон. Архипова это только порадовало. Он вообще в гораздо большей степени отождествлял себя с героями своих песен – простыми работягами и военными, чем со столичной богемой.

      – Ну, как тебе моя песня о лётчике? – уже с совершенно другим лицом живо поинтересовался он мнением профессионала.

      – Всё верно схвачено – одобрил Павел.

      «За это умение подметить главное в людях и переложить на музыку его и обожает народ», – думал Павел, глядя на певца. Он даже готов был поверить в услышанную от кого-то историю про то как однажды, на каком-то вокзале, Архипова обступила огромная толпа и все тянули к нему фотографии, или, что окажется под рукой для автографа. Один человек протянул партбилет. Архипов, увидев это, спросил: «Зачем? Вас же исключат из партии». На что почитатель таланта, немного подумав, махнул рукой: А, и хрен с ним, распишитесь!».

      Архипов просиял, услышав данную его песне оценку, и крепко пожал Беркуту руку. Павлу тоже всё больше был по душе этот парень с таким простым мужским лицом и прямым взглядом. С первой секунды он вызывал к себе искреннюю симпатию. Ещё раньше Беркут уважительно отметил про себя сбитые в кровь пальцы барда, вздувшиеся «бычьи» жилы на багровой шее, его сорванный охрипший голос – певец тоже не умел работать в пол силы, экономить свой дар. Было в их характерах что-то общее. Наверное, всех настоящих мужиков в России объединяет такая вот мужицкая упёртость, непоказушная готовность спокойно совершить подвиг если потребуется. И оба они похоже не слишком умеют приспосабливаться,