Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник). Виктор Поротников

девки, помогли уложить Евдокию на постель, забегали с водой, притираниями… А княгиня вдруг схватила Марию за руку, тяжело дыша, попросила:

      – Если что, пригляди за детьми, Маша…

      Мария вдруг увидела смертельную бледность сестриного лица и алую кровь, заливавшую простыни под ней!

      – Я тебе помру!

      Глаза Евдокии закатились, а ее старшая сестра заорала не своим голосом:

      – Да повитуху же скорей!!!

      Дмитрий зашел к митрополиту. Алексию уже исполнилось восемьдесят, он с тоской все больше ощущал свою старость и телесную немощь, а еще то, что не может, как прежде, влиять на молодого князя. А надо бы!

      Подойдя под благословение, Дмитрий уже по тому, как глянул на него Алексий, понял, что тот все знает. Почему-то взяла злость, что ж теперь, о каждом шаге отчет давать?! И снова злился не на Дуню, перед ней было очень стыдно, даже не на Ивана, того просто ненавидел, и уже давно, а на самого себя, что не может справиться.

      – Пошто княгиню обидел?

      – Донесли уже! Шагу сделать не волен…

      Договорить не успел, митрополит взъярился:

      – Да, не волен! Я тебе про то еще по пути в Орду твердил. Мы с тобой всегда на виду, живем, точно не в своих хоромах, а на площади! Ты слово скажешь, его сотню раз переврут и по всей Москве разнесут!

      Дмитрий молчал, понимая, что старец прав. Чуть поостыв, Алексий все же продолжил:

      – Вины Евдокии в том нет и быть не могло! У тебя жена, Димитрий, каких по всей Руси не сыскать!

      – Что делать-то?

      – Наломал дров… У жены за то, что сомнением ее оскорбил, прощенье проси на коленях! Она добрая, простит.

      – Я не подозревал ее ни в чем…

      – А словом высказал?

      Князь сокрушенно кивнул. Но договорить не успели, в келью заглянул служка:

      – Владыка, к князю Дмитрию Ивановичу прислали сказать: княгиня помирает…

      – Что?! – Служка отлетел к стене, сбитый с ног метнувшимся на двор князем. Митрополит вслед покачал головой:

      – Натворил дел…

      Евдокия лежала бледная, неживая, вытянув руки вдоль тела, глаза закрыты, губы синие… Из соседней комнаты доносился плач Машиного ребенка, родила с перепугу раньше времени. Спешно приведенная повитуха едва успевала от одной сестры к другой.

      Великая княгиня выкинула мальчика, а ее сестра родила очередную девочку.

      Дмитрий опустился на колени рядом с ложем, тронул холодную бессильную руку, взял в свои, стараясь согреть. Пальцы чуть дрогнули, выдавая жизнь в этом ослабшем теле.

      – Дуня, Дунюшка, не умирай! Любая моя! Я все за тебя отдам, только не умирай!

      Он целовал ее маленькую, безвольную сейчас руку, стараясь от себя, своими горячими губами вдохнуть в нее жизнь. В комнату, шатаясь, вошла Мария, тихо попросила:

      – Дмитрий Иванович, выйди, нам ее посмотреть надобно…

      – Я тут посижу, в сторонке…

      – Выйди, негоже даже мужу такое видеть…

      Выйдя в соседнюю комнату, Дмитрий ждал, бессмысленно пялясь на цветные стеклышки окна. Немного