Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник). Виктор Поротников

скучает по своим малым детям, тоскует по своей семье. О Евдокии вспоминать не стал, никакой женщине, даже если она чужая жена, не приятно, когда говорят о другой. И при хане тоже несколько раз повторил про детей. Кажется, Мамай понял, только как поступит?

      В шатер заглянул боярин Андрей Федорович:

      – Не спишь ли, Дмитрий?

      Князь поднялся, опустил ноги с невысокого ложа:

      – Нет, входи, Андрей Федорович. Скучно очень и по семье тоскую…

      – Я к тебе по делу. – Приблизился, заговорил потише. – У хана гость один есть, то ли гость, то ли пленник, и не знаю как сказать, только для нас может стать очень полезным.

      – Кто?

      Боярин снова с опаской прислушался к звукам за стенкой шатра и еще тише добавил:

      – Сын Михайлы Лександрыча Тверского Иван!

      – Кто?! – взвился Дмитрий. – Как он сюда попал?!

      – С отцом в прошлом году приехал.

      У Дмитрия упало сердце. Мамай держит Ивана Тверского уже год! Может, и с ним так поступит?! Но незаметно, чтобы новость испугала Андрея Федоровича. К чему бы?

      – Не просто так сидит княжич в Орде, отец его в залог оставил.

      – Как это?

      – А то ты не ведаешь, как в залог отдают? Вернет Михаил Александрович деньги, которые тут должен, поедет Иван домой.

      – А нет?

      – Тогда и будет здесь жить, сколько Мамай пожелает. А надоест, и прирежут как барана.

      – Господи, сохрани и помилуй! – перекрестился Дмитрий, с ужасом косясь на выход из шатра. Все казалось, что сейчас и за ним придут забирать в полон. А боярин продолжал:

      – Я разведал, сколько Михаил Лександрыч должен остался. Полтьмы серебром.

      – Это ж огромные деньги! – ахнул князь.

      – Вот то-то и оно! Откуда тверскому князю взять, коли он все на войну с тобой тратит?

      – И что ж делать?

      Дмитрий понимал, что уехать, оставив пусть и очень дальнего, но родича в Орде, он не сможет. Но и у самого таких деньжищ не было. Когда вспоминал о всех неприятностях, принесенных отцом пленного княжича, от злости сжимались кулаки. Посад по сей день не весь восстановлен, разора столько на Московской земле, обобрали с Ольгердом Московское княжество до нитки!

      – Я с купцами поговорил, для тебя деньги найдутся.

      Дмитрий сокрушенно покачал головой:

      – А отдавать с чего? У меня дома тоже негусто, сам знаешь.

      – Выкупишь у Мамайки княжича Ивана, привезешь в Москву, а там с отца и потребуешь, да с прибавой…

      Князь уставился на боярина, широко раскрыв глаза. Вот как мыслят умные люди, не то что он, глупец! Как научиться так соображать? Или для этого век прожить надо? Но многие жизнь проживут, и вот такой хватки не имеют, а другие смолоду сообразительны.

      Мамай необычной просьбе подивился, но по его лицу мало что можно понять. Дмитрий уже знал, что остановившийся внимательный взгляд означает то самое удивление. Ого, а этот русский щенок схватчив! Это даже хорошо, пусть покрепче сцепятся