Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник). Виктор Поротников

что готовы вот так выпроводить до своего удела, даже не попрощавшись? Ай да храбрец московский князь, не стал дослушивать соперника, поспешил отправить восвояси! Разве ж это суд?

      И только когда возок, несколько раз повернув, обогнув горы строительного мусора, сложенные бревна, камни, чьи-то дворы, вдруг въехал в открытые ворота и остановился возле незнакомого крыльца, Михаил Александрович очнулся от своих мыслей. Оглянувшись, он увидел, что ворота спешно закрыли и даже заложили огромным бревном. Рядом настороже встали двое дюжих молодцев.

      – Куда это вы меня привезли? – вопрос был к подскочившему и согнувшемуся в подобострастном поклоне человеку.

      Тот, не до конца выпрямившись, развел руками:

      – Велено здесь содержать… Проходи в покои, князь Михаил Александрович…

      У тверского князя глаза полезли на лоб, он силился собрать разбегающиеся в разные стороны мысли и не мог. Его привезли на этот двор явно одного. Что это значит?

      – Где мои люди? Где это я?

      – Где твои люди, про то мне не сказано, а ты на дворе боярина Гаврилы Кошки.

      – Ты, что ли, боярин-то? – насмешливо оглядев все так же почтительно кланявшегося человека.

      – Нет, что ты! – почти испуганно замахал руками тот. – Я дьяк его Петр Кривой. А самого боярина нетути, уехал. Тебя сказано тут держать, никуда не выпуская, а все, что скажешь, выполнять и доставлять немедля.

      И снова дивился Михаил Александрович. Его увезли вдруг, когда слишком насмешливо стал разговаривать с великим князем, этим мальчишкой на престоле. Но на дворе боярина все готово и люди предупреждены, стало быть, заранее знали, что сюда привезут? Этот Митька глупей, чем он думал. Ладно, нынче переночует, где есть, а завтра потребует себе митрополита и напомнит о грамоте с обещанием свободы.

      – Ну, веди меня в свои хоромы.

      Дьяк, все так же согнувшись, показал рукой:

      – Добро пожаловать, князь.

      И только тут до Михаила Александровича дошло, почему столь подобострастен этот человек, он не зря прозван Кривым! Один бок бедолаги явно тянуло книзу.

      Хоромы были приготовлены недурные, и ужин подали тоже хороший. Янтарная севрюжина оплывала жирком, стерляжья уха аппетитно дымилась в чашке, красовались пироги с белорыбицей и брусникой, стоял жбанчик со ставленым медом… Но есть пришлось одному.

      Князь вдруг показал дьяку на стол:

      – Откель все это, если хозяев дома нет? Или им пришлось спешно ноги уносить, меня увидев?

      Тот усмехнулся:

      – Зря не веришь, Михаил Александрович, для тебя все готовлено. Стряпуха у нас хороша, а без дела застоялась, вот и расстаралась, узнав, что будет кому пробовать. Ты ешь, все вкусно и с душой.

      «И с ядом?» – хотел было спросить князь, но сдержался. Не думалось, что могут и под замок посадить, не только жизни лишить. Решил отдохнуть, утро вечера мудренее, завтра он себя еще покажет!

      Но увидеться с митрополитом на следующий день Михаилу Александровичу не пришлось, тот спешно уехал в Радонеж.