Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна. Сэмюэл Дилэни

световых лет. Мы транскрибировали радиоперехваты с трех последних «аварий» и обозначили их кодовым словом «Вавилон-семнадцать». Ну что? Пригодится?

      – Да. Вполне вероятно, что это указания для диверсантов и их отчеты в центр…

      – Но мы ничего не можем обнаружить! – В голосе генерала прорезалось раздражение. – Только эта чертова белиберда по радио молотит. В конце концов кто-то заметил повторы – вдруг шифр? Шифровальщики заинтересовалась, месяц мудрили, ничего не добились и в итоге связались с вами.

      Пока он говорил, Ридра размышляла.

      – Генерал Форестер, мне бы хотелось получить исходники этих перехватов и подробный отчет, если можно посекундный, о том, что́ в это время происходило, с привязкой к записям.

      – Не знаю, есть ли…

      – Если нет такого отчета, сделайте во время следующей аварии. Если этот радиошум на самом деле разговор, я хочу проследить, о чем идет речь. Может, вы не заметили, но на вашей распечатке не обозначено, где чей голос. Выходит, надо расшифровать текст сложнейших инструкций, набранный без пунктуации и даже без разбивки на слова.

      – Я вам, наверное, смогу предоставить все, кроме исходных записей…

      – Так не пойдет. Я должна сделать транскрипцию сама, тщательно, на своем оборудовании.

      – Мы сами сделаем по вашим указаниям.

      Она покачала головой:

      – Или я транскрибирую сама, или ничего не обещаю. Тут же еще проблема фонем и аллофонов. Ваши люди не подозревали, что это язык, так что им и в голову не пришло…

      – Проблема чего? – перебил он.

      – Слышали, как некоторые люди с Востока, говоря на западных языках, путают «л» и «р»? Это потому, что «л» и «р» во многих восточных языках – аллофоны, варианты одного и того же звука. Они и записываются, и слышатся одинаково. Примерно как в английском межзубный звук «th» – в начале слов «they» и «theater».

      – А что, есть разница?

      – Прислушайтесь: один звонкий, второй глухой. На самом деле они различаются не меньше, чем «в» и «ф», но только в английском они аллофоны, и вы привыкли воспринимать их как одну и ту же фонему.

      – Гм.

      – Теперь представьте себе, что язык пытается расшифровать «иностранец», который им не владеет. В речевом потоке он может выделить слишком много звуков. Или, наоборот, слишком мало.

      – И как же быть?

      – Ну, я знаю фонетические системы многих языков, да и чутье поможет.

      – Опять ваш «дар»?

      – Он, – улыбнулась Ридра.

      Она ждала его согласия. Да на что бы он не согласился ради нее? Но модуляции ее голоса генерала на мгновение отвлекли.

      – Разумеется, мисс Вон. Вы же наш главный эксперт. Завтра приходите в криптографию, и вам предоставят все, что нужно.

      – Спасибо. Я тогда же и подам рапорт.

      Он замер в луче ее улыбки. Надо идти! Что же сказать напоследок?!

      – Прекрасно. Тогда до завтра.

      Да нет, не то! Нужно что-то…

      Он с трудом повернул корпус (надо уходить)… что же еще сказать… спасибо вам, хорошо