Мне жаль тебя, или Океан остывших желаний. Марина Ларина

не бойтесь вы, не краснейте, – хмыкнула Лиза. – Я здесь у вас задержусь от силы на день. Спокойной ночи.

      Она опять хмыкнула и, выйдя из кухни, прикрыла двери.

      – Спокойной ночи, – пожелал ей вслед Градов и взглянул на часы.

      Еще было не совсем поздно и, возможно, стоило позвонить Мальцеву, поблагодарить его за такой действительно царский подарок. Но, когда Градов представил, что трубку может поднять Лиза, ему вдруг стало не по себе.

      Сколько раз ему за свои почти пятьдесят лет приходилось рисковать не только здоровьем, но и жизнью. Он стоял на краю гибели, его могли сжечь заживо, расстрелять, сбросить со скалы, утопить в океане. И всегда в самых рискованных, казалось бы, безвыходных ситуациях он умел концентрироваться, собирать волю в кулак, умел побеждать и самого себя и обстоятельства. А сейчас давно забытые чувства вдруг так разбередили его душу, что он просто-таки расклеился. В таком случае, чтобы успокоиться и снова взять себя в руки, оставался лишь один выход – как следует выспаться. Но сначала Градов, любовно поглаживая золоченый переплет пятнадцатого тома «Брокгауза и Эфрона», отнес его и поставил на свободное место, между четырнадцатым и шестнадцатым томами.

      С этим недостающим томом, как рассказывал дед, была связана целая история. Библиотека, в общем-то, поначалу принадлежала не деду, а бабушке, точнее ее родителям, известным еще до революции ученым-медикам. Но они эмигрировали. Поехали на какой-то научный конгресс, да так за границей и остались. А бабушка, которая после мединститута только начала работать в одной из московских клиник, ехать никуда не собиралась. Они с дедушкой, молодым сотрудником ЧК, только начали тогда встречаться. И дед, зная, что бывает с вещами эмигрантов, сам предложил бабушке перенести самые ценные книги к нему. Так была спасена основная часть библиотеки. Дедушка, хотя и был из крестьян, очень любил читать и всю жизнь собирал книги. При этом он никому не давал выносить их из дому. «Когда книги нет на месте, – признавался он, – у меня такое чувство, будто у меня зуб выбили».

      Зная это, отец Градова, когда подрос, давая товарищам что-нибудь почитать, тщательно маскировал место, откуда взял книгу, стараясь вынимать преимущественно те, что стояли во втором ряду.

      И в начале июня 1941 года, когда кто-то из его друзей попросил у него, чтобы показать родителям, хоть какой-нибудь том «Брокгауза и Эфрона», отец Градова выбрал пятнадцатый, потому что тот стоял во втором ряду. Кто же знал, что дед возьмется вытирать пыль и обнаружит пропажу. Как вспоминал отец, крик стоял такой, что стекла дрожали. Дед к началу войны уже дослужился до генерала и голос имел соответствующий.

      И кричал, получилось, не зря. Потому что, когда отец Градова пошел к своему товарищу забирать книгу, тот, как сказали соседи, вместе с родителями уже уехал на дачу. А через несколько дней началась война.

      Так и остался «Брокгауз и Эфрон» с выбитым пятнадцатым зубом, который наконец, через более чем шесть десятков лет, когда уже ни дедушки с бабушкой, ни отца с матерью давно нет в живых,