Убийца не придет на похороны. Андрей Воронин

Он не смотрел на поплавок своей удочки, который подрагивал, качаясь на волнах, был всецело поглощен поединком друга с большим лещом.

      – Килограмма два, наверное, не меньше, – сказал Игорь.

      – Не звезди ты сейчас, сорвется! Не каркай под руку! Ворона.

      Наконец лещ показался на поверхности. Он действительно был большой, но не настолько, как представляли себе Игорь и Колька. Лещ был килограмма на полтора с темной спиной с почти черным хвостом.

      Едва рыба коснулась поверхности, как тут же замерла, хватанув воздуха, и Колька принялся ее потихоньку подтаскивать к плотику. Тот, будучи неустойчивым от природы, накренился, готовый вот-вот перевернуться.

      – Тише, тише, откинься назад!

      То, что на помосте уже плескалась вода, парней ничуть не смутило.

      – Давай, давай, тише!

      Игорь смотрел на голову рыбы, вернее, на ее рот, где виднелся черный крючок, державшийся за кончик губы. Он хотел сказать другу, чтобы тот был поосторожнее, что крючок едва держится, но побоялся брякнуть под руку, побоялся гнева и грязных ругательств. Он лишь подался чуть-чуть вперед, покрепче взял в руки подсачек.

      – Ну же, ну, еще на полметра!

      Когда до подсачка оставалось сантиметров тридцать, Игорь набрал полные легкие воздуха. А Колька все это время не дышал, затаился, медленно подтягивая серебристого леща к плотику.

      – Давай, хватай, бери его! – выдохнул в конце концов Колька.

      – Беру.

      И Игорь, подставив подсачек, поднял его вверх. Лещ забился в сетке, зазвенела леска, и поплавок, описав дугу в воздухе, просвистел над головами рыбаков.

      – Сорвался! – еще не поняв, выкрикнул Колька.

      – Да ни хрена не сорвался, сидит. В сетке он, – высоко приподнимая подсачек и волоча его по воде, радостно прокричал Игорь.

      – Ля, в самый последний момент. Еще бы чуть-чуть…

      – Да я видел, видел, крючок уже на соплях держался, за самый краешек губы. Ничего, повезло.

      – Бывает.

      Когда леща опустили на дощатый настил, когда возбуждение понемногу спало, руки перестали трястись, Колька наконец-то отодрал присохший окурок от нижней губы. Та треснула и яркая кровь большой каплей, похожей на клюкву, повисла на губе.

      – Ну, классный лещ! Вот повезло. А ты говорил, место гнилое. Место отличное, – потирая руки и поглаживая подрагивающую на досках рыбину по боку, а затем вытирая слизь прямо о рукав, пробормотал Колька.

      – Тише, не шуми, – вдруг одернул его Игорь, и глянув на свой поплавок, схватил удилище. – И у меня, кажись, есть!

      Он аккуратно подсек, почувствовал сопротивление на конце лески и медленно стал выуживать рыбину. Ему повезло меньше. На крючке оказался бойкий окунь граммов на двести пятьдесят, который яростно сопротивлялся, не желая попадать в садок. Но он заглотал червя так сильно, что сорваться практически не мог.

      – Ну вот, видишь, – самодовольно хмыкнув, сказал Колька, – и у тебя добыча.

      – Ай, окунь… Красивый, правда?

      Игорь намотал леску на палец, немного разжал окуню пасть и прямо с кишками выдернул