Алые крылья огня. Алексей Бессонов

никогда. По сути своей он был человеком, весьма далеким от сознательного аскетизма.

      Больт скрипнул колесиком солдатской самодельной зажигалки, поднес огонь приятелю и с видимым наслаждением затянулся, выпустив дым через ноздри к потолку.

      – Умники говорят, что сигары следует курить не затягиваясь, – заметил он. – Я так не считаю. Если курить не затягиваясь, то какого дьявола вообще ее зажигать? Это вроде как лечь с женщиной, не сняв подштанники. Как ты считаешь, Дирк?

      – Любопытное сравнение, – хохотнул Винкельхок. – Вот что такое университетское образование!

      – Иронизируй, негодяй, иронизируй…

      – Отнюдь, – Дирк усмехнулся и взял в руку бутылку, намереваясь вновь налить, – юмор у меня такой, что ж теперь делать? При случае я охотно могу посмеяться и над самим собой.

      – Ценное качество. Особенно в наше мрачное время. Послушай, Дирк… я все время хотел спросить у тебя одну вещь… ответь мне, пока мы еще трезвые…

      – Да? – Рука Винкельхока замерла на полпути к бокалам.

      – Ты – человек?

      От неожиданности Дирк крякнул и чуть не пролил пару капель на стол. Такой постановки вопроса он никак не ожидал. Куда чаще у него спрашивали про факиров или, что веселее, ведьм и колдунов в роду – причем почти всегда в шутку. Больт же был серьезен. Винкельхок налил ему и себе, извлек из заменявшей пепельницу консервной банки свою сигару и подумал, что, впрочем, с магистром философии он общается впервые. И может быть, не стоило бы вот так, с ходу, демонстрировать сообразительному парню свои способности.

      – Интересно, Гюнтер, а кем ты меня представляешь?

      – Не знаю, поэтому и спрашиваю.

      – Гюнтер, дружище, разве ты учился на богословском факультете?

      Больт криво ухмыльнулся и протянул руку к бокалу.

      – Я не считаю тебя демоном – если ты это хотел сказать. Я вообще не религиозен, хотя как историк знаю, что чудес – истинных, никак не объяснимых, но, тем не менее подтвержденных свидетельствами достаточно хладнокровных авторитетов – на свете было немало. – Он залпом выпил коньяк, сделал глоток кофе и стиснул сигару зубами. – Но, посуди сам: ты очень странный тип. Ты видишь в темноте, ты видишь гораздо дальше любого нормального человека, более того – твое поле зрения гораздо шире, чем у самого глазастого горца… но самое любопытное то, что ты действительно просчитываешь все возможные траектории оборонительного огня противника – я понял это во время нашей атаки «Веллингтона». Интересно, как? Признаться, я был шокирован. Пойми меня правильно, Дирк, – мне приходилось встречать людей с возможностями, выходящими далеко за рамки обычных человеческих. Но ты – это что-то совсем другое. Что же, Дирк?

      – Гюнтер, меня уже таскали в гестапо, – с улыбкой ответил Винкельхок. – Да, зрение у меня не совсем обычное – ну так что же? На свете встречаются самые разные уроды: с хвостами, с острыми ушами… и всякое такое.

      Больт упрямо сжал губы.

      – О, господи!.. Давай не будем валять дурака!