А за окном – человечество…. Сергей Прокофьевич Пылёв

перед собой призраки сытого равнодушия к чужой боли. Однако не зря говорится, что на чужом горбу в рай не въедешь. В конце концов на одном из перекрёстков, где сбились в стадо внедорожники дерзко-высокомерных водил с купленными правами, меня так-таки отсекли.

      Я едва нашёл нужную мне больницу, скромно притулившуюся на склоне одного из семи холмов, на которых издревле стоит Воронеж. Казалось, её столкнули на обочину жизни поднявшиеся вокруг дородные особняки приснопамятной всем воронежцам «Долины нищих» с провинциально мещанским представлением её жителей о современной архитектуре. Помогло сориентироваться лишь то, что во младенчестве я тоже провёл в этой больнице отведённый мне судьбой срок. С подозрением на холецистит, оказавшийся в итоге обманным симптомом банальной ангины.

      Так что ещё в приёмном отделении во рту у меня ностальгически появилось бледное послевкусие здешней бессмертной творожной запеканки с каштановой корочкой, которую я когда-то так любил уминать в палате с молоком матово-синего нищенского оттенка. Зато натуральным на все триста процентов.

      С первого взгляда здесь практически ничто не изменилось. Разве что появилась новая вывеска в духе языковой стилистики сегодняшнего особо изощрённого бюрократизма – БУЗ ВО ОДКБ. Нашему поколению памятны имперские сокращения недавнего прошлого, жутковато леденящие кровь индивидуума в зависимости от меры его диссидентской фронды, – НКВД, МГБ, КГБ, МВД, КПСС, ВЛКСМ. Самым сильнодействующим было убойно краткое, похожее на щелчок револьверного курка, – ЧК! Нынешние аббревиатуры (от лат. brevis – краткий) похожи на некий эзотерический код. Их сегодня нет только на синих передвижных городских туалетах-пеналах. В общем, увидишь какую-нибудь буквогидру ФГ БОУВПО Ф или даже куцее ГОС ВО, а то ещё некое милейше-тупое ЕГРЮЛ – так тотчас трепетно понимаешь, в каком сложном, многомерном мире живёшь эдаким пришибленным девиантом. Вернее, проживаешь. С разрешения и под бдительным приглядом этих секретных АБВГДЭЮЯ.

      Когда я приехал на место, Зою и Славика уже оформили и разместили.

      Несмотря на аббревиатурную страшилку на входе, в больнице работали живые люди, а не обитатели некоей абстрактной планеты БУЗВООДКБ. Пока врач осматривал Славика, они оба весело общались, как завзятые приятели. А наперекор расхожим мифам о скудно-убогом больничном рационе, здесь вкусно пахло явно сочными «правильными» котлетами и матовым густым «пюре» с прозрачным лучком, отдававшим ароматом осенних маслят.

      Расцеловавшись на прощание с Зоенькой, ободряюще потрепав голову строго стоявшего навытяжку Славика, я со странным чувством вышел на улицу: я вдруг пронзительно почувствовал себя одиноким. Словно на раз оказался на далёком Плутоне, доставленный туда знаменитым аппаратом New Horizons, современным аналогом пушечного ядра, на котором путешествовал барон Мюнхгаузен.

      Или меня занесло даже в саму преисподнюю?..

      В дряблой городской темноте зигзагами порошил мелкий редкий снег раннего