Крещение огнем. Башня Ласточки. Анджей Сапковский

* *

      – Мильва, что с тобой?

      – Отстань от меня, пьяный дурак.

      – Хе! Она плачет! Эй, гляньте-ка…

      – Иди к черту, говорю! – Лучница отерла слезы. – Вот дам кулаком меж глаз, виршеплет затраханный… Давай стекляшку, Золтан…

      – Подевалась куда-то… – пробормотал краснолюд. – О, есть. Спасибо, ци-цилюрьник… А где, мать его, Шуттенбах?

      – Вышел. Какое-то время назад. Лютик, помнится, ты обещал рассказать историю про Дитя-Неожиданность…

      – Щас. Щас, Регис. Только глотну… Все расскажу… И о Цири, и о ведьмаке… В подробностях…

      – На погибель сукинсынам!!!

      – Тихо ты, краснолюдина! Дите перед халупой разбудишь!

      – Не злись, лучница! На, выпей.

      – Эээх! – Лютик обвел комнатку полудурным взглядом. – Если б меня сейчас увидела графиня де Леттенхоф…

      – Кто-кто?

      – Не важно. Холера, эта сивуха и верно язык развязывает… Геральт, тебе еще налить? Геральт!

      – Отзынь от него, – сказала Мильва. – Пусть спит.

* * *

      Стоящий на краю села овин исходил музыкой, музыка дошла до них еще прежде, чем они подъехали, и взбудоражила. Они начали невольно раскачиваться в седлах медленно ступающих лошадей, вначале следуя глухому ритму барабана и басетлей, потом, когда подъехали ближе, в такт мелодии, которую пели пищалки и гусли. Ночь была холодная, в свете полной луны овин с прорывающимися сквозь щели в досках проблесками казался сказочным, волшебным замком.

      Из ворот овина вырывался гул и свет, мерцающий от теней пляшущих пар.

      Стоило им войти, как музыка оборвалась, расплылась протяжным, фальшивым аккордом. Расплясавшиеся и потные кметы расступились, освобождая глинобитный пол, собрались вдоль стен и подпирающих крышу столбов. Цири, шедшая рядом с Мистле, видела расширенные от страха глаза девушек, замечала твердые, решительные взгляды мужчин и парней, готовых на все. Слышала усиливающийся шепот и гул, перебивающий сдержанное гудение дудок, мушиное пиликанье скрипок и гуслей. Шепот. Крысы… Крысы… Разбойники.

      – Не пугайтесь, – громко сказал Гиселер, бросая онемевшим музыкантам плотно набитый позвякивающий мешочек. – Мы приехали повеселиться. Ведь гулянье для всех, разве нет?

      – Где ваше пиво? – тряхнул мешочком Кайлей. – И где ваше гостеприимство?

      – И почему здесь так тихо? – обвела помещение взглядом Искра. – Мы ехали с гор на гулянье. Не на тризну!

      Кто-то из кметов наконец переборол страх, подошел к Гиселеру с пенящимся глиняным кувшином. Гиселер принял с поклоном, выпил и по обычаю любезно поблагодарил. Несколько парней крикнули, мол, давайте плясать. Но остальные молчали.

      – Эй, кумовья! – снова закричала Искра. – Плясать хочу, да, похоже, для начала надо вас растормошить!

      У стены овина стоял тяжелый стол, уставленный глиняной посудой. Эльфка хлопнула в ладоши, ловко запрыгнула на дубовую столешницу. Кметы поспешно пособирали посуду, а ту, которую убрать не успели, Искра сбросила широким пинком.

      – Ну,