Степная дорога. Дарья Иволгина

страшно наказан. Выпадали у Соллия и такие дни, когда он готов был позавидовать даже чумазым уличным ребятишкам, что вертятся возле прохожих и на рынках, предлагая разные мелкие услуги, выпрашивая денежку, а то и просто норовя пошарить в кошельке у какого-нибудь незадачливого ротозея. Любой из них, думалось в черные минуты Соллию, знает, кто его мать. Пусть она стара и некрасива, пусть одета в лохмотья, пусть может в дурной час и прибить за какую-нибудь провинность! Все равно, к ней можно прийти с любой бедой, зарыться лицом в подол ее ношеной, латаной-перелатанной юбки и выплакать все свои горести…

      А маленьким оборвышам, издалека поглядывавшим на приемыша Близнецов, всегда чистенько умытого, всегда одетого в добротные красно-зеленые двуцветные одежды, казалось, наверное, что счастливее Соллия никого на свете нет.

      Хотя в чем-то они, наверное, все-таки были правы.

      Соллию, никогда не гнувшему спину над непосильным трудом, всегда заботливо накормленному, не приходилось заботиться о куске насущного хлеба. Он много и с удовольствием учился, рано начал читать, радуя усердием наставников. И Дом свой любил непритворно, всей душой.

      Чтение книг, написанных в разное время прославленными Учениками Божественных Братьев, с юных лет утверждало Соллия в стремлении жить служением – человечеству и светлым Богам. Наставники поощряли юного Ученика. И только несколько лет назад брат Гервасий начал задумываться: правильно ли воспитывали они пылкого молодого человека? Не рано ли начинает он судить всех, кто имел несчастье оступиться? И все чаще встревоженный старый Ученик примечал за Соллием стремление железной рукою загнать все человечество на единую стезю добродетели…

      Вот и нынче – вишь как раздухарился! Наставник, по его мнению, поступки необдуманные совершает…

      Соллию эта перепалка с братом Гервасием тоже недешево обошлась. И обида на непонимание – разве не сами братья учили его презирать грех лжи! – и желание доказать свою правоту, и боязнь задеть наставника – все это долго еще кипело в душе, не позволяло сосредоточиться на работе.

      Соллий сидел в библиотеке, разбирая старинную рукопись, которая досталась Дому по завещанию одного купца из Аланиола, что в Аррантиаде. Купец, именем Гафан, как всякий торговец, был, конечно, изрядным разбойником. И за себя постоять, в случае чего, умел, и другого обидеть особо не затруднялся, коли это могло послужить к наживе. Однако на склоне дней вдруг посветлел душою – случается такое даже с закоренелыми злодеями, а Гафан, надо думать, таковым не стал, несмотря на весьма бурную жизнь, прожитую им. Начал старик читать книги, купив для этого десяток довольно ценных рукописей. И совсем уж неожиданно отписал в завещании одну драгоценнейшую рукопись Дому Близнецов.

      По описи значилось, что рукопись эта, именуемая "Прохладный вертоград" и содержащая в себе немалые сведения в области врачевания, накопленные за несколько столетий учеными лекарями и собранные в единый свод мудрейшим Мотэкеббером, состоит