Степная дорога. Дарья Иволгина

ее движением.

      Чаха смутилась.

      – Почему ты так смотришь на меня?

      – Ты красива, моя Чаха, – сказал он, отирая лицо. Чаха увидела, что Келе плачет.

      – Ты плачешь? – удивилась она. – Почему?

      – Ты любишь меня?

      Чаха вдруг сжалась. Она наконец поверила, что все происходящее – не сон. Этот странный пришелец действительно вышел из жара ее очага. Он в самом деле исцелил ее. Одним только прикосновением – или желанием, волей? – изгнал всех демонов, что сосали ее силы на протяжении бесконечных мучительных шестнадцати лет наполненной страданиями жизни.

      Взамен же он хочет, чтобы она сделалась его женой.

      Но кто он, посягающий на ее женское естество? Он назвал себя АЯМИ… Дух? Демон? Какое из семидесяти двух небес назовет он своим обиталищем?

      Словно прочитав смятенные ее мысли, Келе тихо, ласково проговорил:

      – Не нужно бояться меня, Чаха. Ведь я не причиню тебе зла.

      – А я и не боюсь вовсе! – запальчиво возразила Чаха. Она была дочерью хаана, и гордая кровь ее отца не позволяла ей клонить голову. Она и болезнь свою несла, не роняя достоинства – не каждому такое дано.

      – Какого приданого ты захочешь, Келе? – спросила она, вскидывая голову.

      Он выглядел искренне огорченным.

      – Ты боишься, моя Чаха. Ты не доверяешь мне. Я сказал тебе все: я пришел, чтобы стать твоим мужем.

      – Но ведь ты… мы вдвоем… мы не сможем жить среди моего народа, Келе!

      Чаха представила себе, как покажется среди соплеменников с таким крошечным мужем, как введет его в юрту своего грозного отца-хаана, как представит его брату, Касару… Насмешки – вот лучшее из всего, что ждет их. О худшем же Чаха предпочитала и не помышлять.

      – Значит, ты согласна стать моей женой? – настойчиво спросил Келе.

      – Да… – прошептала Чаха. – Но подумай, Келе…

      – Ты останешься со своим народом, – обещал после короткого молчания Келе. – А я буду жить со своим. Но я стану приходить к тебе. Я буду навещать тебя очень часто, Чаха! Жди меня в своей юрте. И пусть другого мужа у тебя не будет.

      – Меня никто не возьмет.

      – Теперь, когда ты здорова? Многие увидят твою красоту, и прозреют те, кто доселе был слеп. Но ты храни верность нашему браку, Чаха, иначе…

      Он помрачнел.

      – Наш род карает измену смертью, – сказал он наконец. – Я не смогу пойти против обычая.

      – Тебе и не придется, – утешила его Чаха. – Ведь я всегда буду верна тебе, Келе.

      – Ты должна сделаться шаманкой, – сказал Келе, помолчав еще немного. – Итуген. Великой итуген! Я научу тебя всему, что знаю. Люди станут почитать тебя.

      Чаха закрыла лицо руками. Она снова вспомнила старого шамана Укагира. В детстве она слышала так много рассказов о могущественном старике, который своим вмешательством спас ей жизнь, что порой ей начинало казаться, будто она даже помнит его – рослого крепкого старика с тонкой белой бородой на лице как пергамент.

      Стать шаманкой… Нет, не о такой доле ей мечталось!

      А