Месть девочки-призрака. Елена Усачева

это? От входа?

      – От изолятора.

      – Бежим!

      – Не могу. Ноги не слушаются.

      – Алка! Ну ты чего?

      – И тебя не пущу.

      – Помогите!

      – Зовут.

      – Без тебя обойдутся. Макс! Стоять!

      – Хватит мной командовать! Я быстро! Там ерунда какая-нибудь. Дверь, наверное, захлопнулась. Народ уже собрался. Стой здесь.

      – Нет! Макс!

      – Я быстро!

      – Макс! Я с тобой! Не убегай! Макс! Сам говорил, что любишь, а теперь бросаешь. Вот видишь, я уже иду. Ты где? Макс? Это ты? Ты решил от меня спрятаться? Ой! Кто здесь? Макс!

      – Помогите!

      Летняя ночь дышала сотней глоток. Затхлый, перегревшийся за день воздух стоял колом в горле, рождая неукротимое желание прокашляться. Тяжело пахли магнолии. Вздыхали старые сосны, нехотя протягивая свои ветки в палевое небо. Месяц пробитой дыркой смотрелся над головой. Так и виделось, что в этот ненасытный яркий серп сейчас затянет не только россыпь звезд-веснушек, но и ночь, деревья, дурацкие кусты и двух девчонок, бегущих сквозь низкие трескучие акации.

      – Боже мой, как он прекрасен! Просто божественен! О! Королев!

      – Задолбала ты уже со своим Королевым.

      – Ирка! Ты не понимаешь! Он прекрасен.

      – И божественен. Куда уж мне – понять такое!

      – Королев! Какой он!.. А как говорит! А какие стихи пишет! «Эта ночь…»

      – Сегодня без стихов! Они тоже божественны, как и твой Королев, пропади он пропадом!

      – Не надо, чтобы он пропадал. Ирка! Он идеален! Это даже не человек!

      – Очень бы мне хотелось, чтобы он перестал быть человеком, потому что я слышать больше о нем не могу. Я придумала, Анька! Давай наречем его крысой. Красивой такой, с длинным хвостом. Упитанной крысой. Он не обидится.

      – Зайцева! Ты сволочь! Потому что Королев прекрасен.

      – Да прекрасен он, прекрасен, только замолчи. Я же пошла с тобой. Вот видишь, иду. Между прочим, нас Алена ругать будет.

      – Если заметит.

      – У нее чутье! Третий год вожатой. Наверняка заглянула к нам в палату и увидела, что нас нет.

      – Ирка! Как она может что-то увидеть, мы же сделали «кукол», мы вылезли тихо-тихо. Перед нами уже сбежали двое. Вокруг сказочная ночь. И мы идем к самому прекрасному в мире человеку. Королеву! Он сказочен.

      – Сказочен, сказочен…

      – И прекрасен.

      – Я тебя сейчас стукну. Как будто помимо Королева других парней нет. Там Кабанов лежит, Сашка, тоже ничего себе. Как он здорово спор выиграл. Сказал, что заработает тепловой удар, – и пожалуйста, он в изоляторе. Жалко, что его не отдельно положили, можно было бы к нему в палату залезть, посидеть.

      – Ирка! А давай заберемся на второй этаж к Королеву! Чего мы будем просто так стоять у него под окном?

      – Это ты собиралась у него под окном стоять, а я собиралась тебя там бросить.

      – Как можно меня бросить, когда я такая счастливая…

      – Дура. Он же тебя все время чморит, ненормальной называет. Перед тем как загреметь в изолятор, что он говорил?

      – Ах, что бы он ни говорил – это все равно прекрасно!

      – Ага,