Месть девочки-призрака. Елена Усачева

он долго…

      – Обиделся и в соседней палате спать завалился.

      – Вроде тихо. Пошел-то он куда?

      – Покойница к себе утащила.

      – Ага, и сейчас с толпой мертвяков он прибежит обратно.

      – Конечно, прибежит! Куда денется?

      – Уже куда-то делся.

      – Не зуди. Тут до конца коридора и обратно. Другой дороги нет.

      – Еще в туалет можно завернуть.

      – У него понос – в туалете сидеть?

      – Слышишь?

      – Обратно идет?

      – Нет, это от лестницы.

      – Вера Павловна?

      – Она топает, а это – с шуршанием каким-то. Словно по полу за собой что-то везет.

      – Я надеялся, Пося в отряд драпанет. Нет, вернулся.

      – Выгляни.

      – Чего я выгляни, если ты лежишь около двери?

      – На правах старичка. Какую ночь уже здесь.

      – Без тебя все тихо было.

      – Тихо было, пока Пося орал. Леш, а что, если это не он ходит?

      – Имя у него новое – Неон? Сбежал давно наш Пося. Небось к вожатым помчался.

      – Почему к вожатым?

      – Вожатые – это хорошо. Вожатые – это надежно.

      – Королев! Ты чего трясешься?

      – Шаги, слышишь?

      – Внизу кто-нибудь стучит.

      – Ночью?

      – Домино или карты…

      – Что ты паришь? Какие карты? Это шаги! Вот, остановились.

      – Разве? Я ничего не слышу.

      – Идут дальше.

      – Где?

      – Это же Пося! Вот дебил!

      – Не ходи!

      – Сейчас я ему!

      – Стой! Королев! Ты где? Я слышу шаги. Они возвращаются. Это Пося? Королев! Кто это? Ты?..

      Детско-оздоровительный лагерь «Радуга» тонул в зелени. Уснувшие на ночь кусты выступали темными громадами из-за корпусов, пластмассово отражали свет восковые лепестки цветущих магнолий. Стволы сосен горели во мраке желтыми свечками. Свято следуя законам физики, тепло от земли уже давно улетело в чернильное небо, к моргающим звездам, по траве потянуло сыростью, душноватой затхлостью от старицы. Ветерок поигрывал макушками сонных деревьев. По утоптанной земле прыгали лунные тени, протянулась через дорожку черная растопыренная лапа. Звезды задрожали, уступая место пронзительно-яркому месяцу. Изогнутый рожок уверенно светил, разгоняя мрак, пробиваясь сквозь ветки и листву, отчего все внизу стало неприятно-пятнистым.

      Сквознячок коснулся иголок, осыпал желтые колючки на головы пары, стоящей под сосной, убрал черную тень через дорожку.

      – Ты меня любишь?

      – Ну чего ты сразу?

      – Ничего и не сразу! Говори: «Я люблю тебя, Алла! И буду любить всю жизнь!»

      – «Я люблю тебя, Алла, и буду любить всю жизнь!»

      – Не так!

      – А как?

      – Что ты все шутишь? Говори серьезно. Если любишь, конечно.

      – Люблю, люблю.

      – А смотришь куда?

      – Показалось – прошел кто-то.

      – Ты просто отворачиваешься! Никого там нет.

      – Старшие отряды могут шалить.

      – Макс! Какое тебе дело до старших отрядов, если ты на третьем. Твои спят? Вот и ты –