Зверь. Александр Верт

принц без шапки, как всегда без перчаток, быстрым движением натянул тетиву своего лука и выстрелил. Огромная стрела, каких Ленкара никогда прежде не видела, вонзилась зверю в грудь, но не свалила его. Медведь пошатнулся, зарычал, опасно махнув лапой, но устоял.

      Ленкара понимала, что еще миг и обезумевший зверь просто раздавит ее когтистой лапой, опускаясь на четвереньки. О силе медведей она знала достаточно, чтобы понимать, что это животное может без труда разорвать ее на части.

      Пытаясь спастись, Ленкара двинулась назад, с большим трудом передвигаясь в снегу, но между ней и медведем возник эштарец. Он спрыгнул вниз, машинально потянувшись сначала к мечу, рукоять которого возвышалась над его правым плечом. Затем спешно осознав, что места слишком мало, дабы в полной мере использовать его огромный двуручный меч, он оставил его за спиной. Встретившись со зверем взглядом и с довольным вызовом рыкнув в ответ, эштарский принц выхватил кинжал, закрепленный у пояса, отклонился в сторону, уклоняясь от собственной стрелы, и вцепился в раненое плечо зверя.

      Он был почти так же широк в плечах, как настоящий медведь, но как любой человек уступал зверю в росте. Его рука напряглась и тут же по жилам на его кисти потекла кровь разъяренного зверя. Медведю больше не нужна была Ленкара, он клацнул зубами, взмахнул лапой и полоснул когтями руку, распарывая меха, одежду и кожу, но Эеншард не дрогнул, завершая удар. Одним уверенным движением он вонзил кинжал в звериную шею и резко повернул с грубым хрустом.

      Из глотки зверя вырвалось хлюпающее подобие рычания, а потом эштарец просто толкнул безжизненную тушу, помогая ей рухнуть.

      − Проклятый снег, − заявил он, резким движением стряхивая с лезвия кинжала кровь.

      Он был недоволен собой. Впервые ему пришлось нанести два удара по одному врагу, да и, спрыгнув вниз, он по колено увяз в снег, а тот успел забиться ему в сапоги и уже начинал хлюпать противной влажной мерзлотой. Он просто не привык к такому ветру, к такому холоду и к такому количеству снега, но, вытирая кинжал о все равно измазанные кровью штаны, он не позволил себе грубых ругательств, которыми обычно обильно была усыпана его речь, а, спрятав оружие, с большим трудом шагнул к Ленкаре. Она попыталась встать. Он хотел подать ей руку, но поздно осознал, что обе его руки безнадежно вымазаны медвежьей кровью, а в довершение всех неприятностей еще и умудрился оступиться, задев ногой одну из спрятавшихся в снегу веток, упал в сугроб на колени перед Ленкарой.

      Женщина сама подползла к нему, касаясь раненой руки.

      − Что вы делаете здесь? – спросила она, пытаясь осмотреть рану мужчины.

      Когти медведя только вскользь задели эштарца, неглубоко распоров кожу, но из длинных параллельных ран все равно сочилась кровь.

      − Охотники пережидали где-то здесь в пещерах бурю, а вернувшись, сказали о медведе, трактирщик же стал сетовать, что вы поехали в эту сторону и…

      Он запнулся, наконец взглянув в ее глаза.

      − И вы поехали меня спасать?

      −