13 участок: Чужак. Дмитрий Манасыпов

червяков. – Это вот с Балкан, черт пойми кто такие, смахивают на кобольдов, но какие-то чересчур длинные. Торгуют специями, экзотическими фруктами и корнями. Не успели приехать, стали популярными, как их тут ждали. Вон там, гляди, сельская лавчонка, дриады из Джерси, живут при магазине, меняются. Заболеешь – можешь к ним сходить, дорого, но лечат хорошо.

      – А вон аптека.

      – Да, видишь, там знак Трисмегиста.

      Знак Трисмегиста, помня по курсу перед патрулем, смог рассмотреть почти сразу. Сложная идиограмма, тончайший литой круг, вертелся на шнурке рядом с колокольчиком.

      – Там тоже недешево, но лекарства патентованные и действуют сразу. Но просто так ничего не бери, если не разбираешься.

      Маккинли не любил Ночной город, не любил всей душой, но я понял это только потом. Не знаю, как он оказался в 13, знаю одно – все Старые и Иные для Маккинли делились на воров, жуликов, убийц и просто подонков. И, конечно, уродов, уродцев, страхолюжин, богопротивных тварей и самых настоящих демониц, не говоря о ведьмах.

      Через год, заведомо зная о осенней простуде, шел к большеглазым темнокожим дриадам, спокойно покупая мешочек с тугими плетеными шариками. Каждый заваривался на ночь и пился с утра, настоявшись и никакого сезонного гриппа с бронхитом.

      Ореховые глаза девочек совершенно не отражали желания обмануть человека, впаривая ему всякую ерунду, темная кожа и волосы с уловимым зеленым оттенком совершенно не казались странными, а когда они начинали хохотать, а смеются дриады по самому глупому поводу, смех рассыпался колокольчиками, заставляя веселиться вместо с ними.

      Дриады, легко снимающиеся с места после вырубки лесов в старушке Европе, пересилились сюда давным-давно, радуясь миллионам деревьев, кустарников и прочей зеленью. Города им не нравились, но города позволяли вести торговлю, да так прибыльно, что девоньки никогда не отказывались от своих смен в Ночном.

      – Кроу, приедешь на Равноденствие?

      О, да, это было их какой-то спортивной целью, не иначе, или предметом спора… Зазывать меня на свои пляски у зеленого холодного пламени дриады начали на второй месяц знакомства. Если бы не предупреждение сержанта, каким-то образом узнавшего про это, может и и отправился бы…

      Ночной город раскрывался через такие вот мелочи, через этих девчонок непонятно-молодого возраста, с темной, как крепкий чай, кожей, с зеленоватыми волосами, спадающими на плечи густыми волнами. Они блестели мелким белым жемчугом зубов через совсем темные губы, блестели своими ореховыми глазами и, как будто случайно, нагибались, помогая отыскать товар на нижних полках и демонстрируя самую обычно-человеческую женскую красоту в глубоких вырезах.

      Ночной город раскрывался через лавку с красно-белым значком, где, совершенно неожиданно, можно было приобрести самый негаданный товар. Настоящий английский бекон, свежие маслины с оливками, итальянскую ветчину-поркетту, испанский херес, французский коньяк, кубинский табак, болгарскую брынзу, швейцарский шоколад, кофе в зернах и разного вида помола,