13 участок: Чужак. Дмитрий Манасыпов

в четвертом браке. И…

      – Хватит. Посмеялись и хватит. Вон тот, в очках, в общем зале, ревнивый муж кого-то из дам, либо поклонник, ждущий автографа.

      Межинский едва сдержал смех.

      – Это Д. Черри, автор «Сплетен и поцелуев»… Под псевдонимом, конечно.

      Я кашлянул и решил не продолжать.

      – Тебе нужен мальчишка-разносчик, продавец китайской лапши, само собой китаец, – вдруг сказал Межинский. – Его ищут, ищут умело, но те, кто хочет, все замечает. Найди его, так получишь ответ на вопрос по девчонке. Он видел кого-то и понял – что этот кто-то… либо эта, чересчур страшно для него.

      – Ты уверен, что китаец?

      – Да.

      Черт…

      Зачарованные странники-1

      – У нас тут копов не особо любят, – борода, так и желавшая ткнуть мне в глаза с высоты своего хозяина, рокотала, воняла чесноком, колбасками и пивом. Пивом воняло сильнее всего.

      – Говорю, не любят у нас тут копов!

      Троица за спиной зафыркала, захихикала, закашляла, подтверждая слова громилы, высившегося надо мной. Особенно старался бородавчатый, смахивающий на кабана, вставшего на ножки, тип ярко-желтого цвета. И знай себе похрустывал четырехпалыми ручищами, гоняя между пальцев-кочерыжек нож.

      Когда я только-только приходил в себя, оказавшись в Ночном, мне дали совет. Модных в начале 21-го века психоаналитиков тут не наблюдалось, а если и наблюдались, то уж точноне для обычных патрульных. Обратись патрульный к таким докторам, жалуясь на дискомфорт с депрессией, так провести ему в психушке не меньше календарного квартала. И на увольнение, само собой, точно вам говорю.

      Но совет мне все же дал смый настоящий врач, пусть и просто терапевт из госпиталя, присматривающий за моей тушкой все время, что там лежал. Так мол, и так, ведите дневник, уважаемый мистер Кроу, обязательно поможет в вашей непростой ситуации.

      Угу. Дневник, блин.

      Вести дневник, как мне кажется, дело правильное. И вот только не надо рассказывать о, мол, женском занятии. Всякие там значимые величины философии, науки, искусства и прочая, вели дневники. Им еще везло, они жили в свое время в своем месте. Не то, что я.

      Тут накатывают сороковые, чуть иные, чем у нас, но сороковые. Костюмы, шляпы, галстуки, сигареты без фильтра, джаз, уходящий в небытие и наступающий блюз, лакированно-хромированные авто, движение эмансипации, почти полное отсутствие Джима Кроу на Севере и он же вовсю на Юге, настоящие ткани, настоящая еда, настоящий табак и много остального настоящего.

      Окажись посреди такого и попробуй не свихнуться… Мне пришлось, вроде бы нормальный. И ведение дневника вполне себе помогает, разряжает нервы, снимает нагрузку. Только вот дневник этот веду в голове, точно вам говорю. И считаю это правильно, а то еще найдет кто-то, воспользуется…

      Серое и черное, темно-серая рубашка, черные брюки. Когда непогода или прохладно – не особо длинный плащ, зимой – куртка на меху. Мне даже довелось её немного поносить. Ботинки, само собой, с толстой не скользящей подошвой и усиленными носками.

      Фуражка с кокардой и чехлом,