Червоточина. Андрей Буторин

Ничо так, это мысль, – поднял голову Нича.

      – Прекратите же вы!.. – вспыхнула Соня, но Нича поспешил ее перебить:

      – Да нет же, я серьезно. Ведь неизвестно, где мы на самом деле окажемся, «умерев» здесь. Но я полагаю, эту идею мы проверим в самую последнюю очередь.

      – Может, ты и прав, – успокоилась девушка и вновь опустилась на сиденье. – Но сейчас мы этого делать точно не будем. Это уж действительно на самый крайний случай. Давайте думать, что делать сейчас.

      – А давайте поедем куда-нибудь подальше, – сказал Витя. – Может, это только здесь такая байда, а в других местах все нормально?

      – Не думаю… – нахмурилась Соня, но идею Виктора поддержал Нича:

      – А что нам мешает убедиться? Все лучше, чем просто так сидеть.

      И, не дожидаясь ответа, он развернулся к баранке и повернул ключ в замке зажигания.

* * *

      Выехав на федеральную трассу, Нича остановился. Посмотрел направо, налево. Куда ехать? Логичней казалось направо – ближайший город находился в той стороне, но Нича почему-то повернул налево. Впрочем, самому-то себе можно и признаться почему. Потому что ему стало страшно. Нича был почти уверен, что и соседний город тоже окажется пустым и мертвым. И тогда… Тогда – прощай, последняя надежда. Конечно же, раньше или позже с ней все равно придется распрощаться, но уж все-таки пусть лучше позже. Хоть на чуть-чуть! Хотя бы еще лишний час-полтора потешить себя этим сладким, но капризным и ветреным чувством с женским именем, которое, привередничая, даже умереть стремится последним.

      Соня и Виктор то ли не смотрели в окна, то ли им было все равно, куда ехать, но ни парень, ни девушка никак не прокомментировали Ничинин выбор. Что ж, решил он, поудобнее устраиваясь в кресле и расслабив пальцы, так что ладони теперь просто лежали на рулевом колесе, не сжимая его, – теперь можно и отдохнуть, просто покататься, наслаждаясь процессом.

      Действительно, до этого Ниче приходилось водить этот несчастный микроавтобус только в экстренных случаях, когда деваться было некуда, как только сесть за руль – и гнать. Там уж было не до впечатлений от процесса езды. Теперь же можно было недостаток этих впечатлений восполнить. Что он и делал, сознательно не разгоняясь более восьмидесяти километров в час, чтобы продлить минуты удовольствия. Ибо некое внутреннее чувство упорно бубнило ему, что лафа скоро кончится.

      Пока же за окном тянулись обычные, знакомые пейзажи. Леса, поля, перелески. Смотреть на все это было куда приятней, чем на безлюдные городские кварталы. На мгновения вообще забывалось, что с окружающим миром что-то произошло. Но стоило взгляду вернуться к ленте шоссе – абсолютно пустой в такое-то время суток! – как сразу все вспоминалось, и приходилось приложить усилия, чтобы не дать захлестнуть себя волне отчаяния.

      Вскоре лес вокруг стал более густым и высоким, плотнее подступив к дороге. С одной стороны, это создавало некую иллюзию защиты, но в то же время навевало подспудную тревогу. Тем более еще через какое-то время Ниче стало казаться, что с окружающим миром стало что-то не так. Сперва он не мог понять, что именно, да, откровенно