Бестии. Ива Одинец

голос. Медленная речь, всегдашняя добродушная ухмылка в интонации.

      – Салют козявчатым.

      – Пушистикам хаюшки.

      На сетчатке образ, словно веб-камерой: удлинённое скуластое лицо, брутальное – и тонкое одновременно. Если б не ярко-зелёные глаза и стрижка под ноль – вылитый Слава Бутусов в юности. Даже волосы лежат так же – крупными волнами надо лбом, когда даёт отрасти. Но это редко. Привычка уличного бойца. Хотя теперь дерётся чаще в спортзале, чем на улице. Система «Боевая машина». Реально убойно. В отличие от модных карате и прочих ушу – аэробики для мальчиков.

      Научил и меня. Самой малости – но и того с избытком…

      В прошлом – муж, в настоящем – хороший друг. В миру – Александр Степченко, для меня – попросту Пушистик. Ну а я – Козявочка. Как-то не повелось друг друга звать по именам. Даже на людях с трудом даётся.

      – Что, совёнок козявский, не спишь?

      – Это тебе баичкать давно пора.

      – Да замотался – сейчас только про дивидишки вспомнил. Завтра занесу, ничего?

      – Не горит. Ну и как, понравилось?

      – Ага. «Тайное окно» особенно.

      – Я ж говорила. Стивен Кинг – красавчик.

      – Ну. Мощное кино. Вот же идиотик этот, как его…

      – Рейни.

      – Так жену ревновать… Когда любят – так не делают.

      – Да не жену! Главное, что рассказ украл у друга в юности. За то себя и наказал.

      – Козявский, опять прочла раньше, чем посмотрела?

      – А то. И тебе советую. Книга круче. Слушай… Помнишь, я осенью говорила?

      – Про офис нехороший?

      – Ну. А сегодня хозяин бывший объявился…

      За двадцать минут – ни одного вопроса. Психолог прирождённый. И чего, спрашивается, в программисты пошёл?

      – Ну, что скажешь?

      – Дурит он тебя, козявёночек. Не договаривает. И психует жутко. Раз при тебе курил и пепел на ширинку стряхивал…

      – Психует из-за твари. Вот не ждала, что поверит… А он, прикинь, сам учуял. Ещё тогда.

      – И тебе не сказал. Боялся, что будет вред. А теперь ещё сильней боится.

      – Вред?!

      Треснула кулаком по воде. Сильно плеснуло на пол, мыльные брызги залепили глаза.

      – Тьфу, ч-чёрт!

      – Козявский, а ну не буянь там.

      – Кому вред? Мне? Или – от меня?

      – Скорей тебе. Сдаётся мне, у него роман был с одной из этих тёток. А то и с обеими. И не хочет, чтоб ты знала.

      – Вот глупёныш… Будто я ревновать буду.

      – Козявчик, ну это ты такой прогрессивный, а нормальные тётки – ревнивые как черти. Сама ж всегда говорила.

      – А ты не верил.

      – Теперь сам вижу. Вот он за тебя и боится. Любит потому что.

      – Громко сказано.

      – Куда уж громче. Ты вспомни, как у вас начиналось. Да он бы давно первый шаг сделал. Значит, кого-то опасался. И как бы не Эльгу. Милана-то у вас уже не работала. А про Эльгу ты сама говорила – аж мороз по хребту… Стоп. Как, говоришь, фамилия?

      – Ремез.

      – Как бы не Рема нашего жена.

      – Сэнсэя бывшего?

      – Ну.

      До «Боевой машины» Пушистик увлекался «русским стилем». Года четыре назад,