Бестии. Ива Одинец

незачем тебе знать.

      Это – для таких, как я.

      Меченых.

      …Почему у меня чувство, что меня «распечатали»?

      Глава 6

      14 июня, вторник, 10-00

      Опоздала. Шахова не застала.

      На планёрке.

      Чтоб он там и остался… Чтоб они вообще все провалились…

      Зеркало хочется замазать чёрным маркером. Ну и рожа… Глаза опухшие. Губы – будто на морозе целовалась. Два ногтя сломаны. Кому – бутылочку с соской, чтоб заснулось легче, а кому – обои подрать над кроватью. И наволочка изгрызена в трёх местах. Только и радости, что – не вены. А когда-то пыталась…

      А теперь знаю – эта дорожка ведёт в никуда. И в конце концов – обратно.

      Вернулась к столу. С размаху рухнула в кресло.

      Только три дня назад сидела здесь – когда он сказал: «Какие планы на вечер?»

      А теперь даже не могу вспомнить его лицо. На лица памяти нет.

      Лишь улыбку.

      Лишь то, какая она лучезарная…

      Зря открыла фотку. Только хуже… Ещё больней…

      Слёзы не остановить. Словно нагнетают под давлением. Две капнули на письмо. Как раз на то место, куда надо вписать номер регистрации. Придётся переделывать. Ну и чёрт с ним.

      Машинально рука нашарила в ящике стола тёмные очки.

      Самое то.

      Если глаза – зеркало души… пусть в мою не заглянет никто.

      Приступ кашля.

      На ладони кровь. Совсем чуть-чуть.

      Проходит. Завтра уже не будет.

      Как не останется и отпечатков его губ – на спине, плечах… Даже с такой прозрачной кожей – неделя. Максимум.

      А если татушку…

      Кого я хочу обмануть?

      Когда говоришь «халва» – во рту становится сладко. Иногда.

      Но желудок этим не наполнишь.

      Идиотки кусок… Какого чёрта не осталась на ночь?! Будто дома ждали…

      Треснула по столу.

      – Что случилось?

      Шахов.

      Нарисовался – хер сотрёшь.

      – Ничего, Дмитрий Олегович.

      – А всё-таки?

      Ну, тупой…

      – Ничего. Всё нормально.

      – Зайдите ко мне… будьте любезны.

      В кабинете шлёпнула папку с почтой на угол стола. Жест – на грани, за которой уже демонстративность.

      Шахов говорит по прямому. На секунду зажал трубку ладонью.

      – Сделайте, пожалуйста, кофе.

      Ну почему бы и нет? Раз в квартал…

      Прошла в комнату отдыха.

      Две минуты – пока чайник не закипит.

      И – до обеда можно не заходить.

      Глубокий вздох за спиной. Быстрые шаги. Ветер от движения. Руки на плечах. В самое ухо шёпот:

      – Ты меня когда-нибудь простишь?

      Никогда.

      Не надо было указывать – с кем мне кокетничать, кому улыбаться.

      Ненавижу. Отстреливать вас таких надо. Очередями резать. Пока, как мокрый хлеб, не развалитесь – а плечо отдачей не раздолбит.

      – Ну что ты со мной делаешь, а, стерва ты… как тебя ещё просить?

      Бесполезно.

      Кстати, обмусоливать шею – тоже.

      И голова закинута вовсе не от кайфа. Чтоб подавить резь в горле. Опять кашель.

      – Бестия чёртова… бестия