Дрожники. Покорение мира. Елена Гвозденко

клюкой.

      «Дрожники, дрожники, у вас повсюду дрожники, сгинете все», – кричала она исступлении. Ее хотели изловить, да куда там. Она так и металась, выкрикивая что-то про бесов страха, которые высасывают жизнь до последней капельки. Мол, оглянуться не успеешь, а человека-то и нет, даже памяти, что душа на земле оставляет, не остается. Ничего. Мол, беда, если кто-то с ними договор заключит, ему служить будут, а остальных не помилуют.

      Старуху прогнали, но в тот же вечер слег барин. Доктора приезжали разные, даже из столицы. Привозили порошки, какие-то бутылочки с питьем и обещали скорое выздоровление. Но барин хирел. Пока в одну из ночей у него не случился приступ. Он метался по комнате, крушил мебель и с кем-то спорил. Дворовые, было, попытались войти, но побоялись. А к утру стихло. Когда вошли, барин уж остывать начал. Послали за доктором, священником, да не доехали – одного лошадь понесла, а второй и вовсе сгинул, будто и не рождался. И в тот же день младенчик Нюрки Михайловой от родимчика помер. Бабки говорили, что испугался чего-то. А за ним и сама Нюрка в тот же день будто плачем изошлась.

      Не дождавшись ни доктора, ни отходной панихиды, дворовые принялись за обмывание тела. И тут барин открыл глаза…

      Вглядывался Клим Захарыч в темный угол, но близко к постели не подходил. Наконец еле заметное шевеление вывело из оцепенения. Управляющий поспешил зажечь свечи.

      – Долго спал? – Голос Павла Александровича еще не набрал нужной силы.

      – Так, почитай, три месяца. Пока я, по вашему приказанию, сделку оформил, пока привез.

      – Езжай поутру опять. Этих и до лета не хватит.

      – Да как же, Павел Александрович?

      – Делай, что сказал, – барин поднимался с обледеневшего ложа, – не я господин дрожникам, они надо мной властвуют. Только и отдыхать дают, пока сыты. Думаешь, знаешь, что такое настоящий страх? Нет, братец, ты и близко его не познал. Не сплю я и не мертвый. Уж лучше бы умереть мне тогда. Ты вот говоришь, что три месяца, а мне они в тридцать лет показались, каждую секунду в страхе. И передышки нет. Езжай, не спорь. Слаб я еще.

      – Но надо же людишек устроить, наделы раздать, со скотинкой решить.

      – Езжай, я тебе говорю. Не помнят они больше о скотинке, да и про наделы скоро забудут, как себя забывают.

      Светало в Ворожихе медленно, лениво. Авдотья и Анна поднялись с лежанок, глянули в угол – нет икон, занесли было руки перекреститься, да тут же забыли. Как забыли о своих мужьях, что пропали в ночи. Как не помнили младенчика Анны, которого схоронили в дороге. Мельтешили по избе, затапливали печь, варили кашу. А старая Морозиха больше не плакала, лишь перебирала узелок со смертным.

      Покорение мира

      30.03. «Привет, дорогой мой друг Серега. Мы третий день на месте, обживаемся. Не могу выйти на связь онлайн, с интернетом проблемы, хоть агент и обещал бесперебойный и скоростной. Все подвисает, только почту отправляю.