Сон о принце. Эсфирь Серебрянская

окончательно взять себя в руки.

      – Не могли бы вы показаться, – довольно решительно потребовал он, – поскольку в вопросах брака нужны свидетели, да и мне, признаться, хотелось бы видеть глаза невесты.

      Желание заглянуть в глаза медузы Горгоны меня так развеселило, что моему ответу пришлось с боями пробиваться сквозь невольные смешки:

      – Мы же уже говорили с вами о сбывшихся желаниях. Неужели еще не научились опасаться их осуществления?

      – Нет, любое осуществление желаний, дает возможность идти к чему-то новому, и получение ошибочных или неожиданных результатов является естественной частью этого пути, – высочество говорил красиво, но абсолютно искренне, – боязнь же непредвиденного заводит в тупик беспочвенных страхов, сводящих движение вперед, как минимум, к топтанию на месте.

      – Неплохо, – искренне восхитилась я, – да и требование о свидетелях выглядит здравым…

      Змеиный костюмчик был по-прежнему на мне, маска тоже, а значит, ничто не мешало моему появлению в картинке. Миг стремительного приближения, и пронзив сумрак, я выпрыгнула в ярко освещенный зал, замерев прямо напротив принца. Только смотреть пришлось снизу вверх, поскольку высочество (я усмехнулась каламбурчику) оказалось высоким. А еще его глаза оказались насыщенного голубого цвета… даже скорей уже синего, чем голубого. И запах от него шел приятный…

      Вот только с запахами возникла непонятная сложность. Они доносились со всех сторон в ненормальном, просто в бешеном количестве и казались очень странными, да еще усиленными. Я чувствовала запах различных бумаг, лежащих недалеко на столе, запах самого стола, пишущей ручки и отдельно чернил в ней, машинный запах механизмов и дерева табуретки, валяющейся между мной и принцем. И, конечно, запахи людей… и, самое странное, их эмоций. Никогда бы не поверила, что неверие, любопытство и удивление могут так ярко различаться в запаховом диапазоне. Или то, что испуг, опасение и безотчетный страх не являются оттенками одного, а воспринимаются как неродственные материалы. А вокруг еще были решительность, радость от причастности к необычному, настороженность, готовность к бою, надежда на молитву. И все это, переплетаясь с запахами человеческой натуры хозяев, устремлялось мне в голову, где смешивалось с обычными, хоть и усиленными, ароматами. Мое сознание на миг помутилось от такого информационного потока. Стало казаться, что у меня глаза и носы по всей поверхности головы. И каждый из внезапно обретенных органов чувств буквально выдирает кусок моего сознания, пытаясь привлечь внимание к разным элементам мозаики происходящего вокруг. Еще миг и мозг бы пошел в разнос, если бы не яркие голубые глаза. Они как маяк помогли выделить основное направление. Еще пара мгновений и я сумела свести к минимуму другие информационные каналы, став почти самой собой. Однако, с другой стороны, во мне стала накапливаться усталость, и стоило побыстрее завершать такой энергозатратный сон. Но завершать его нужно было по моим правилам!

      Я постаралась поярче сверкнуть клыками в улыбке:

      – Что