Фанатки тоже пьют кофе на завтрак. Саша Керн

пришла моя очередь удивляться.

      – Рад, что вы друг другу понравились, – равнодушно объяснил он. – Спокойной ночи.

      Я хотела что-то сказать, открыв рот, но Джонатан направился к лестнице. Я посмотрела на его удаляющуюся спину и тоже стала подниматься, направляясь в свою комнату.

      – До завтра, – пролепетала я, проходя мимо него.

      – Угу… – ответил он через плечо, криво усмехнувшись.

      «Наверно, просто перепил», – подумала я, больше не найдя никакого объяснения происходящему. Эта смена настроения просто пугала, но думать об этом или о том, насколько насыщенным был сегодняшний день, не было сил.

      ***

      Кто придумал после пробуждения желать: «Доброго утра!?» По себе знаю – «Утро добрым не бывает». Смена часовых поясов, алкоголь, новая обстановка и парень за стеной, который недавно говорил, что не верит мне, а потом поцеловал в губы – не способствовали в это утро хорошему настроению. Встала по будильнику и то только потому, что мама говорила в детстве, что спать весь день неприлично. К какой бы там матери отправить это приличие и будильник туда же.

      А я думала, что только в шестнадцать чувствуешь себя так паршиво, когда не знаешь, что ждать от нового дня. Хорошо, что вчера я не перебрала со спиртным и физическое состояние вполне в норме, в отличие от Лиззи, которая мешала мартини с пивом и виски.

      Принимая душ, я тихо напевала и думала обо всем произошедшем: о Коуле, о Томе, о том, что чаще всего люди совершенно не такие, как мы их себе представляем при первой встрече. Я очень расстроилась из-за Натана, потому что эти слова действительно ранили. Конечно, я не могла так быстро стать близкой подругой его семьи, но немного доверия заслуживала, потому что я не хотела сделать ничего плохого им.

      Услышав шум открывающейся двери, я перестала петь и выглянула из-за шторки, но оказалось, что дверь закрыта, и звук, который я услышала тоже мне показался. Клер предупредила, что уедет по делам, Ричард на работе, а Натан на съемках, поэтому я продолжила петь под душем, заканчивая утренние процедуры и размышляя о том, как мне теперь себя вести с последним из них.

      Покидая туалетную комнату, я поняла, что мои слуховые галлюцинации более-менее реальны, звук исходил снизу, с первого этажа, поэтому я осторожно стала спускаться по лестнице, чтобы не спугнуть выдуманного моим воображением вора. В холле стояла подставка для зонтов, и я схватила первый попавшийся с выгнутой ручкой, похожий на трость. Потом представила себя со стороны: в пижаме, с зонтом в руках, с мокрыми волосами, и сама чуть не рассмеялась в голос. Зонт вернулся на место, а я стала пробираться к кухне, стараясь не шуметь. И в этот момент:

      – Чего крадешься?! – напугал меня голос материализовавшегося из кухонного проема Джонатана. – Иди завтракать.

      Я вздрогнула, мысленно ругая его последними словами, но все же расплылась в улыбке:

      – Хорошо. Я сейчас.

      «Джонатан дома! Что он делает здесь? Как он напугал меня! Он подмигнул мне?» – я семенила по лестнице вверх, перепрыгивая с одной мысли на другую, которые не давали мне шанса