Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник). Викентий Вересаев

поздравил его с знаменитым племянником. Вас. Львович отвернулся и проговорил: «Есть с чем! Он негодяй»[74].

      Ольга N (С. В. Новосильцева-Энгельгардт). Из воспоминаний. – Рус. Вестн., 1887, №11, с. 161.

      Тетушка Прасковья Александровна (Осипова) сказала однажды Пушкину: «Что тут такого остроумного в ваших стихах: «Ах, тетушка, ах, Анна Львовна!» Пушкин ответил ей фразой, такой оригинальной, такой для него характерной: «Я надеюсь, сударыня, что мне и барону Дельвигу разрешается не всегда быть умным».

      А. П. Керн. Воспоминания. – Л. Н. Майков, с. 256 (фр.).

      По-гишпански не знаю.

      Пушкин – П. А. Катенину, в перв. пол. сент. 1825 г.

      Мне нужен английский язык, – и вот одна из невыгод моей ссылки: не имею способов учиться, пока пора. Грех гонителям моим! И я, как А. Шенье, могу ударить себя в голову и сказать: il у avait quelque chose là…[75] Извини эту поэтическую похвальбу и прозаическую хандру. Мочи нет, сердит: не выспался и невы…ся.

      Пушкин – кн. П. А. Вяземскому, в перв. пол. сент. 1825 г.

      В Пскове Пушкин ходил по базарам, терся между людьми, и весьма почтенные люди города видели его переодетым в мещанский костюм, в котором он даже раз явился в один из почетных домов Пскова.

      П. В. Анненков. Материалы, с. 151.

      Трагедия моя («Борис Годунов») кончена, я перечел ее вслух, один, бил в ладоши и кричал: ай-да Пушкин, ай-да сукин сын!

      Пушкин – кн. П. А. Вяземскому, в нач. окт. 1825 г.

      Когда я вру с женщинами, я их уверяю, что я с Якубовичем разбойничал на Кавказе, простреливал Грибоедова, хоронил Шереметева etc.

      Пушкин – А. А. Бестужеву, 30 нояб. 1825 г.

      В Пушкине был грешок похвастать в разговорах с дамами. Пред ними он зачастую любил порисоваться.

      Ал. Н. Вульф в передаче М. И. Семевского. – СПб. Вед., 1866, № 163.

      Если я друзей моих не слишком отучил от ходатайства, вероятно они вспомнят обо мне… Если брать, так брать. Ради бога, не просить у царя позволения мне жить в Опочке или в Риге – черт ли в них, – а просить или о въезде в столицу, или о чужих краях. В столицу хочется мне для вас, друзья мои, – хочется с вами еще перед смертью поврать; но, конечно, благоразумнее бы отправиться за море. Что мне в России делать?

      Пушкин – П. А. Плетневу, в перв. пол. дек. 1825 г., из Михайловского.

      В конце 1825 года находился я в деревне и, перечитывая «Лукрецию», довольно слабую поэму Шекспира, подумал: что если бы Лукреции пришла в голову мысль дать пощечину Тарквинию? Быть может, это охладило бы его предприимчивость и он со стыдом принужден был отступить. Лукреция бы не зарезалась, Публикола не взбесился бы – и мир и история мира были бы не те. – Мысль пародировать историю и Шекспира мне представилась, и я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра (12 и 13 декабря) написал эту повесть («Графа Нулина»).

      Пушкин.

      Однажды Ал. Серг-вич получает от Пущина из Москвы письмо, в котором сей последний извещает его, что едет в Петербург

74

Негодование Вас. Львовича было вызвано, очевидно, «элегией», сочиненной Пушкиным совместно с Дельвигом на смерть Анны Львовны, сестры Вас. Львовича и тетки Ал. Сер-ча. Она начиналась:

Ох, тетенька! Ох, Анна Львовна, Василья Львовича сестра! И кончалась: Увы! Зачем Василий Львович Твой гроб стихами обмочил, Или зачем подлец попович, Его Красовский пропустил! Эту элегию Пушкин послал Вяземскому в апр. 1825 г. Вяземский в ответ писал: «Если Ах, тетушка, Ах, Анна Львовна! попадется на глаза Вас. Львовичу, то заготовь другую песню, потому что он, верно, не перенесет удара». Про элегию эту Вас. Львович узнал, по-видимому, в авг. – сент. 1825 г.

75

Здесь кое-что было… (фр.) – Ред.