Любовь по завещанию. Кристина Брук

какой выбор вам остается, кроме брака?

      Черт бы его побрал!

      Нечего сидеть и кротко выслушивать подобные заявления. И что, собственно, Монфор тут делает?

      После минутной внутренней борьбы Константин любезно ответил:

      – Возможно, вы не слышали. Я не слишком гожусь для брака.

      Герцог улыбнулся и глубже уселся в кресло. Что здесь такого забавного?

      Сплетя пальцы, Монфор прижал их к губам.

      – Грубо говоря, как всегда бывает в таких делах, вам нужно существенное денежное вливание, и быстро. Вы будете полностью заняты поместьем. Однако дом огромный, им трудно управлять. Ему нужна хозяйка.

      Константин фыркнул.

      Герцог развел руками:

      – Женитесь на наследнице, и с вашими проблемами будет покончено. Титул Роксдейлов старый и уважаемый, даже если имя Константина Блэка не восстановить. Несмотря на хозяйственные неудачи Фредерика, ваши земли в хорошем состоянии. Поверьте, ни одна мамаша, у которой дочь на выданье, и бровью не поведет из-за вашей репутации, зная, что вы можете предложить.

      У Константина загорчило во рту.

      – Корысть.

      – Необходимость, – мягко поправил Монфор. – Таков наш мир. – Он махнул рукой. – Вам нужно жениться на леди, которая понимает, что такое брак по расчету, и тогда вам будет удобно. Вам вовсе не понадобится… э-э-э… менять привычки.

      Почему сегодня все толкуют о его привычках? Проклятые Уэструдеры. Возомнили, будто могут говорить и делать все, что вздумают.

      – Хотите выпить? – подался вперед герцог.

      – Нет, пожалуй, не стану.

      Это была правда. Кипевшая ярость желчью захлестывала горло. Константин пристально смотрел на герцога.

      – Давайте будем откровенны друг с другом, ваша светлость: от ваших танцев вокруг да около у меня голова кругом идет. Я ни при каких обстоятельствах не женюсь на леди Роксдейл.

      Он еще не принял такого решения, но был слишком зол.

      Глаза герцога заледенели, рот сжался в твердую линию. Константин чувствовал, что краснеет от собственной грубости. Он всегда гордился своей неуязвимостью для критики, отметая все колкие замечания улыбкой. Почему он позволил герцогу довести себя до непростительных оскорблений?

      – Мои извинения, – натянуто сказал он.

      – Это возможно? Я правильно понял? – Темные глаза герцога округлились, словно от изумления. – Как вы могли предположить, что я прочу вас – вас! – в мужья леди Роксдейл?

      Презрение в его протяжном голосе кислотой жгло грудь Константина.

      – Пожалуй, я все-таки выпью.

      Он поднялся, но герцог тоже встал, заступив его путь. Монфор был ниже его, но Константин уже сознавал его мощь, холодную ярость и несгибаемую волю.

      Как он мог хоть на секунду подумать, что новая жизненная ситуация смоет его прошлые грехи? Как он мог надеяться на новый старт? Он скорее бы брови сбрил, чем женился бы на этой заносчивой особе. Хотя заявление Монфора о том, что он никогда, ни на секунду, не рассматривал его как претендента