Я, Лунин. Александр Валерьевич Горский

не могли. Понятно, если он у тебя восьмой по счету, так можно и не праздновать уже.

      Лунин на всякий случай кивнул, предпочитая тетке пока не возражать, но, очевидно, сдержанного кивка ей показалось недостаточно.

      – А что ты думаешь, и по восемь бывает, – она наконец спрятала платок обратно в сумку. – Вон у нас в селе Ильхамовы живут, азербайджанцы. Коров держат. У них каждый год кто-то родится, так я и не видела, чтобы они праздновали.

      Тетка неодобрительно нахмурилась и, непонятно зачем, уточнила:

      – Два десятка коров у них, во как.

      – Может быть, вернемся к Анатолию? – предложил Лунин, которого не очень заинтересовала информация о численности детей и коров в семье незнакомых ему азербайджанцев.

      – Давай вернемся, – вздохнула тетка, и на глазах у нее вновь выступили слезы.

      Веселье было в самом разгаре. По округе разносился запах жареного мяса, а Толик уже настраивал принесенную Эдиком гитару, когда во дворе Кравцовых появилась Даша. Окинув взглядом сидящую за столом компанию и, проигнорировав приветственные возгласы подвыпивших мужчин, он подошла к сидевшему чуть в стороне, на здоровенной лиственничной колоде Анатолию и, наклонившись, начала что-то выговаривать ему прямо на ухо.

      – Поначалу-то, тихо говорила, никто ничего не слышал, – объяснила Татьяна Васильевна, – хотя мужики-то уши конечно сразу развесили. Вы ж сплетни больше нас собирать любите, – она укоризненно стрельнула взглядом в сторону Лунина, но как показалось Илье, промахнулась, – а потом разговор все громче и громче у них пошел.

      Как оказалось, Анатолий, не смогший отказаться от участия в дружеской попойке совершенно забыл об одном очень важном обстоятельстве, и именно о данном им обещании поехать вместе с Дашей в Одинск, походить по магазинам, а заодно и поужинать в каком-нибудь ресторанчике.

      – Неприятная ситуация, – пробормотал Лунин, у которого перед глазами вдруг всплыло лицо его собственно бывшей жены Юленьки, развод с которой был оформлен всего несколько недель назад.

      Илья потер веки, прогоняя дурное видение.

      – И что теперь? – вскинулась тетка, – у нее и своя машина есть, раз уж так ей приспичило в город ехать. Можно подумать, в этом городе есть что стоящее. Разве ж это повод на мужика так орать, перед всеми его позорить?

      – Сильно орала? – уточнил Лунин.

      – Я ж не была сама, – немного успокоилась Татьяна Васильевна, – но Эдька мне рассказывал, что изрядно.

      – А что Анатолий?

      Лунин от чего-то никак не мог решиться назвать брата Толиком. Во-первых, они не виделись уже более двадцати лет и, фактически, были друг другу совсем чужими людьми, во-вторых, сейчас сидя в кабинете, за дверью с табличкой «Старший следователь Лунин И. О.», Илья был прежде всего следователем по особо важным делам, майором Луниным, и только потом чьим-то племянником, или братом. «К тому же, двоюродным,» – мысленно напомнил сам себе Илья.

      – А что, он? – тетка энергично всплеснула руками,