Красно-белые волны в Царицыне и окрест. Волна первая. Сергей Гордиенко

от крутого берега стоит реальное училище, где учится молодёжь города и куда непременно попал бы и я, если бы не уехал поступать в кавалерийское училище.

      – Вон там рядом с домом купца Калинина проходили первые театральные представления в городе и, собственно, началась театральная жизнь. Далее дом купца Божескова с зимним театром. А вон видите огромный сад? Дом купчихи Шешинцевой. Прямо в саду построила летний театр. А слева находится театр «Конкордия», построенный заводчиком Миллером. В этих кварталах мы, гимназисты, расклеивали афиши и продавали «Волжско-Донскую Газету». Работы было много, потому как спектакли ставились каждую неделю, что наполняло наши карманы всякой мелочью.

      – Прямо уездный город театров! Превосходно! На что же Вы тратились?

      – Как и все мальчишки – ситро, сладкая вата и билеты в цирк-шапито.

      Мы направились обратно к центру города.

      – А вот, наконец, и главное здание, – продолжал я знакомить генерала с Царицыным. – Общественное Собрание! Сюда мне удалось попасть лишь однажды в сентябре 1909-го. Пел сам Шаляпин! А там далее синематограф, городская библиотека, народная читальня и книжная лавка госпожи Абалаковой, где я также тратил свои гимназические накопления. Слева – училище Русского Музыкального Общества, Дом Науки и Искусств с уездным музеем и, наконец, метеорологическая станция, куда нас водили на уроки естествознания.

      – Признаюсь, господин Истомин, весьма приятный город! – восхитился генерал.

      С наступлением дня улицы постепенно оживали. На базарчиках торговцы готовили латки.

      – М-да, разительное отличие от голодной Москвы! – вздохнул Снесарев.

      Постепенно улицы наполнялись людьми. Распахивались окна, раздвигались вышитые занавески и просматривались чистые квартирки обывателей. Ничего не изменилось после моего отъезда! Ни одного признака гражданской войны и новой власти. О нет! В авто, поднимая тучи пыли, промчался комиссар в неизменной кожаной куртке, перепоясанной ремнями, и в кепке с красной звездой.

      – Кажется, власти начинают ехать на работу. Давайте дадим им ещё немного времени и пойдём знакомиться и обустраиваться. Полковник Носович со штабом, думаю, уже расквартировались, – произнес генерал, провожая взглядом уезжавшее авто.

      Мы уселись на лавочке в парке. На деревянной сцене появились музыканты и заиграла музыка. Стали приходить пары – дамы с зонтиками в сопровождении офицеров в царской форме.

      – Отчего-то приятно видеть, что не один я ношу мундир, – заметил Снесарев.

      Улицы стали наполняться красноармейцами. Я обратил внимание, что все они неряшливо одеты, на вид полуголодные и, казалось, бесцельно шатаются по городу. Подходят к торговым латкам, якобы прицениваются, но видно, что денег нет, а потому пытаются выпросить товар даром.

      – Пожалуй, пора! – скомандовал генерал.

      Встаём со скамейки и тут нам навстречу выбегает атлетического вида господин в спортивном костюме. Коротко стриженые волосы и огромные голубые глаза, взгляд живой и упрямый.