Шепоты старой усадьбы. Маргарита Малинина

понизил голос.

      – Призраки тут ходят… Вы чайку не желаете?

      – Что? – удивилась я быстрой смене темы. – Нет, спасибо, только что пила. И вы так спокойно об этом говорите. Вы что, сами их видели?

      – Нет, но… Ночами стараюсь из будки не выходить. А вот сменщик мой – тот клялся, что видел. И тот, что до меня здесь работал – тоже. Вот так. Хошь верь – хошь нет. Только я в темное время суток отсюда – ни ногой.

      – Как же вы охранять-то территорию планируете? Не выходя?

      Было заметно, что Бориса немного задели мои слова. Тем не менее он кивнул на маленький белый телевизор с черно-белой картинкой.

      – А мне и отсюдова все видать!

      Я пригляделась и поняла, что это камера слежения. Оказывается, таковая здесь имеет место. Но под ее обзор попадает только стоянка перед главными воротами.

      – А проникнуть на территорию как-то иначе можно? В смысле не через эти ворота? – глядя в экран, поинтересовалась я.

      – Было можно, – сделал он ударение на слове «было», – есть еще две калитки, выходящие в противоположные стороны – к церкви и в липовый парк. Для удобства посетителей и работников усадьбы. Но сейчас, так как территория в особом режиме, калитки закрыты. Ключи только у охранников, – он кивнул на связку, висящую на гвоздике над маленьким потертым диваном. – Так что теперь зайти никак нельзя.

      – А вы когда заступили на дежурство? Сегодня утром?

      – Нет, я вторую смену подряд. Завтра утром сменят меня. Я ваш приезд-то видел, именно я звонил Галине Викторовне. Вот.

      – Значит, вы и ночью здесь были. Вы не слышали поздним вечером ничего… хм… странного?

      – Странное? – переспросил зачем-то мужчина, хотя отлично меня расслышал. Чтобы потянуть время? Для чего? Подобрать слова или же придумать ложь? – Ну-у… – протянул он в итоге. – Может, и слышал. А что?

      – Просто спрашиваю.

      – Просто так? – недоверчиво сморщил он лоб, торчащий из-под фуражки. – Действительно?

      Эта игра мне быстро надоела. Так подлавливать друг друга можно до самого вечера.

      – Слушайте, Борис, давайте начистоту. Вы слышали ночью детский смех? Вы видели самих детей?

      – Видел?! – испугался вдруг мужчина. – Нет! Дудки! Ни за что!

      Я вздохнула.

      – Но слышали? – ласково спросила, словно беседовала с душевнобольным и уговаривала его выпить волшебные пилюли, после которых ему обязательно полегчает.

      – М-да-а, – протянул он и опустился на стул, словно вес собственного тела внезапно стал невыносимо тяжел. Да, мужчина не мог похвастать идеальной фигурой, но не настолько, чтобы ноги не держали. Причина его внезапной слабости таилась в другом. – Такой зловещий детский лепет… Что это было?.. И самое главное, – он резко схватил мое запястье, что я даже охнула, и сильно сжал, – ведь камера их не засекла!

      Мы оба синхронно перевели взгляд на черно-белый экран. Затем я, опомнившись, выдернула руку и заявила:

      – Эта информация ничего нам не дает. Во-первых, они бегали возле церкви,