Восточно-западная улица. Происхождение терминов ГЕНОЦИД и ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Филипп Сэндс

на ежегодном собрании Ассоциации венских торговцев алкоголем. Подающий надежды юноша среди пожилых господ, сидящих в отделанном деревянными панелями зале под медной люстрой о двадцати семи лампочках, – самый молодой в этом собрании, куда не допускали женщин, свой парень, двадцати четырех лет от роду. На губах – едва заметная улыбка. Времена были нелегкие, но по его лицу об этом не догадаешься. Леон сохранил расписку, выданную ему Ассоциацией 27 апреля 1926 года: он уплатил восемь шиллингов вступительного взноса и сделался полноправным членом виноторгового союза.

      Восемьдесят лет спустя я пришел в дом 15 по Раушерштрассе вместе с дочерью. Мы заглядывали в окна комнат, где сменилась вся обстановка, – теперь там клуб. На входе – новая дубовая дверь со строками из песни «Лед Зеппелин» «Лестница в небеса». «Чувство, которое охватывает меня, когда я гляжу на запад, – поется в песне, – а душа плачет о покинутых».

      Леон провел в доме 15 по Раушерштрассе несколько лет, пока в Австрии и соседних странах нарастало политическое и экономическое напряжение. Но фотографии в его альбоме как будто говорят о беззаботном периоде семейного счастья и благополучной ассимиляции. Дяди, тети и племянницы, родственники, чьи имена забыты, воскресные прогулки с друзьями. Часто попадаются снимки Леона с его задушевным другом Максом Купферманом. Двое нарядных молодых людей, смеющиеся, часто в костюмах и при галстуках, на летних вылазках в австрийские горы или на берега озер.

      Они добирались до ближней горы Леопольдсберг, к северу от Вены, поднимались наверх, к церкви Леопольдскирхе с прекрасным видом на город. Я прошел этот путь. Испытал его на себе – отличная долгая прогулка. Иногда они выбирались и дальше на север, в маленький Клостернойбург на Дунае, где августинский монастырь, или же на запад в деревню Прессбаум. Фотографии кажутся знакомыми, современными: молодые мужчины и женщины в купальных костюмах, руки переплетены, все они беззаботны, близки.

      Мне попадались фотографии семейного отдыха и еще дальше от Вены – в Боденсдорфе на озере Оссиах, ближе к Триесту. Иногда на снимках молодежь занимается спортом, Макс и Леон играют в футбол – друг Леона был более профессиональным игроком, он числился в любительской команде «Виски бойз» (Whiskey Boys), чьи матчи освещала «Австрийская газета спиртных напитков» (Österreichische Spirituosenzeitung). Все это – образы самой обычной жизни, говорящие о том, что Леону удалось оторваться от своих корней. «Нет хуже участи, чем восточного еврея, недавно прибывшего в Вену»{33}, – писал Йозеф Рот о межвоенных годах, но Леон сумел создать себе неплохую жизнь среди тех евреев, кто «благополучно сунул ноги под столы первого округа», кто сделался тут «своим». Он еще не занял свое место среди «сидящих за столами», был на полпути между ними и Ostjuden, интересовался политикой, читал социалистическую «Новую свободную прессу» (Neue Freie Presse), поддерживал прогрессивных социал-демократов – партию, противопоставлявшую себя и христианским социалистам, и немецким националистам, которые выстраивали политическую

33

J. Roth. Wandering Jews. P. 56–57.