Берлин, май 1945. Записки военного переводчика. Елена Ржевская

Возлагались надежды, что я напишу, поскольку возвращаюсь по демобилизации в Литинститут. Я и сама не мыслила оставить это скрытым, и собственное молчание угнетало, но эти факты стали в разряд государственных тайн, и за разглашение – от семи до пятнадцати лет заключения. Многовато. Приходилось молча наблюдать, как искажается история, делясь только с близкими друзьями.

      После смерти Сталина в 1954 году я отнесла рукопись в журнал «Знамя». Рукопись приняли, но послали за разрешением печатать в МИД. Мне показали резолюцию МИДа: «На ваше усмотрение». Брать на свое усмотрение главный редактор В. Кожевников не захотел, он сказал ратовавшим за рукопись сотрудникам: «Об этом нигде не писалось, почему мы должны быть первыми? И вообще, кто она такая?» Я была «человеком с улицы».

      Рукопись все же напечатали[2]. В ней остались все подробности самоубийства Гитлера, Геббельса, было рассказано о выносе и сжигании трупа Гитлера в воронке. Словом, всё, кроме того, что Гитлер был обнаружен в этой воронке, идентифицирован. Это было изъято. Но при следующей публикации «Записок военного переводчика» мне удалось обойти цензуру, восстановить изъятое и включить его в состав книги «Весна в шинели»[3]. И эта публикация помогла мне, когда я долго и, казалось, безнадежно добивалась допуска в засекреченный архив.

      На исходе сентября 1964 года двери секретного архива наконец открылись передо мной. Я вновь встретилась с документами мая 1945 года, под многими из которых стояла моя подпись.

      Документ, на расстоянии лет в особенности, обладает повышенным художественным воздействием. Сама стихия – документы – может поглотить, побудить довериться им полностью. Но ошибется тот, кто поддастся этому соблазну, абсолютизирует их, поставит знак равенства между документом и фактом. Совсем не каждый документ – факт, и даже факт – еще не вся правда. Важен контекст. Данные сталкиваются, противоречат друг другу, сшибаются. В этих живых, драчливых взаимоотношениях документов я бывала подчас арбитром, зная многое из того, что осталось за их пределами.

      Оснащенная этими уникальными документами книга «Берлин, май 1945» первым изданием вышла у нас в стране в 1965 году. Под названием «Конец Гитлера без мифа» (или же «Конец Гитлера без мифа и детектива») эта книга переводилась на итальянский, немецкий, венгерский, финский, японский и еще многие языки.

      В первом издании «Берлин, май 1945» я сделала примечание: «Публикация приведенных в этих записках документов (показания, акты, дневники, переписка и др.) впервые осуществлена автором этой книги». Ради сохранения этого принципа я, возможно, порой поступалась интересами читателя, не приводя уже известные тексты, такие как личное и политическое завещание Гитлера, и только скупо упоминая о них. Я давала исключительно те документы, которые разбирала в начале мая 1945 года в рейхсканцелярии и впоследствии в штабе армии, а также документы, обнаруженные мной в засекреченном архиве за двадцать дней интенсивной работы в сентябре 1964 года.

      Одним из наиболее

2

Ржевская Е. В последние дни // Знамя. 1955. № 2. – Здесь и далее звездочками отмечены примеч. науч. ред., если не оговорено иное. Цифрами обозначены примеч. автора.

3

Ржевская Е. В последние дни (Записки военного переводчика) // Ржевская Е. Весна в шинели. М.: Советский писатель, 1961. С. 111–168.