Конклав ночи. Охотник. Александр Сивинских

Да мы на рынок, – объяснила Сытина. – Сейчас самый сезон. Овощи хорошо идут, зелень тоже. Мы ведь и не дорого просим, а все копеечка к пенсии.

      – Так-так, – кивнул я, возвращаясь в машину.

      – Мы там вам на крылечко морковки положили и цветной капусты.

      – Спасибо, девушки. – Я улыбнулся. – Если б не вы, исхудал бы как спичка. Ветром бы носило по участкам. Сами бы сачком ловили.

      Старушки от комплимента буквально расцвели.

      – Да какие мы девушки! Песок сыплется, можно зимой на скользкие дороги выгонять. А вот вас, Родион Кириллович, как раз девушка ждет. Красивая.

      – Ого, – удивился я. – Красавица пожаловала к чудовищу. Как она, на ваш взгляд, смелая? Не испугается моей физиономии?

      Я скорчил страшную рожу. Старушки захихикали.

      – Да разве ж вас, Родион Кириллович, можно испугаться? Вы ж самый добрый мужчина на свете.

      – Джентльмен, – сказала Евлампиева.

      – «Там живут несчастные люди джентльмены, на лицо ужасные, а вообще, спортсмены», – пропел я к радости старушек, коротко просигналил и въехал на территорию коллективного сада № 16.

* * *

      Красивая девушка, что бесстрашно явилась в берлогу доброго внутри джентльмена-чудовища, сидела на крылечке и грызла морковку. Зубки у нее были – хоть сейчас на тюбик зубной пасты. Волосы светлые, короткостриженые, глаза ярко-синие, а губы ярко-алые. Фигурка превыше всяких похвал, спортивная такая. И впрямь очаровательная особа. Лет ей, думаю, было побольше двадцати. А может, и двадцати пяти побольше.

      Я заглушил двигатель, вылез из машины, прошагал прямиком к ней. Она встала.

      Не передать, сколько в этом движении было грации. Я кивком поприветствовал ее и сказал:

      – Войдите, пожалуйста, в дом, прекрасная незнакомка. И поскорей.

      – Что за спешка? – удивленно спросила она чрезвычайно приятным голосом. У меня от такого голоса даже легкая щекотка возникла в животе.

      Я положил ладонь ей на талию и нежно подтолкнул девушку к двери, ведущей в дом.

      – Двигайте, двигайте, мадемуазель. Видите зверушку на заднем сиденье? Росомаха. Давайте-ка внутрь, пока она дремлет.

      – Это и есть знаменитая Мурка? – беспечно откусывая морковку, спросила красавица. Сдвинуть ее с места легким движением не удалось.

      – Она самая, – подтвердил я и нажал сильнее.

      Под ладонью напряглись упругие мышцы.

      – Жутко раздражительная особа, – добавил я. – На незнакомых людей реагирует крайне нервно. Особенно на красивых женщин.

      – Ревнует, – заключила девушка и вошла-таки в дом.

      – Безусловно, – согласился я, входя следом. – Представляться нужно?

      – Вам нет. А я представлюсь. Корреспондент «Вечернего Проспекта» Ирина Рыкова.

      – Очень приятно, Ирина. Милости прошу сюда. Это гостиная, она же столовая. Устраивайтесь, где покажется удобней. Рекомендую вон то бордовое кресло возле печки. Выглядит не ахти, но комфорт… прямо-таки неописуемый.

      Она уселась, забросив