Опасность желания. Элизабет Эссекс

прежде чем их выплюнуть.

      – Мы – это правительство. Точнее, некоторая часть этого правительства. Анонимная.

      – Военно-морская часть?

      Его холодные стальные глаза метнулись к ней.

      – Прекрасно. Ну и откуда тебе это известно?

      Меггс воздержалась и не стала указывать ему на очевидное – на то, что ей сказал об этом продавец часов.

      – У меня есть глаза. Если из Спринг-Гарденс, что с тыльной стороны Адмиралтейства, выходит крупный мужчина внушительного вида, джентльмен, но с загорелым, обветренным лицом, кем он может быть? Ну а если военно-морскому флоту необходимо что-то украсть, то уж точно не для себя.

      В его глазах зажглись веселые огоньки. Похоже, наблюдательность Меггс его позабавила.

      – Что ж, поздравляю. Кстати, хочу сказать, что ты чертовски хорошо меняешь обличье. Сегодня я бы ни за что тебя не узнал в одежде мальчишки, если бы не высматривал намеренно. В таком виде ты действительно очень похожа на мальчика. А это то, что нужно для моих целей.

      – Для каких таких целей?

      – Мне нужна умная, быстрая, умеющая легко приспосабливаться, привлекательная женщина. – Капитан скользнул взглядом по ее одежде, а потом взглянул ей в глаза.

      У Меггс появилось ощущение, что он видит сквозь надетые на ней жалкие тряпки и она стоит перед ним в чем мать родила.

      – Иными словами, мне нужна ты. В тебе есть искра.

      Меггс отпрянула, обогнула поленницу и побежала. Но его визитную карточку из рук не выпустила.

* * *

      На Тринити-стрит не было абсолютно ничего привлекательного. Зажатая между улицей Чипсайд и доками, она, равно как и ее обитатели, была кривой, шумной и отвратительно грязной. И не важно, что здесь был ее дом. Меггс видела вещи такими, какие они есть. На Тринити-стрит не жили, а выживали.

      Они с Тимми квартировали в этом доме уже почти месяц, и их крошечная комната при ближайшем рассмотрении не становилась привлекательнее. Пол был голым, скрипучим и всегда покрыт пылью, настолько мелкой, что вымести невозможно. Очаг был грязным и, вероятно, мог только беспрерывно чадить, если бы, конечно, холод заставил их потратить деньги на уголь. Через покрытое глубоко въевшейся грязью окно можно было рассмотреть только такие же покрытые глубоко въевшейся грязью окна соседнего дома, зияющие, словно пустые глазницы.

      Меггс истратила двухпенсовик на свечу, но теперь даже ее тусклый свет резал глаза и вызывал адскую головную боль. Болела не только голова – боль разлилась по всему телу и была такой сильной, что Меггс хотелось только закрыть глаза, свернуться в клубочек и забыться.

      Но она была обязана позаботиться о Тимми. Убедиться, что с ним все будет в порядке.

      – Зачем? – вопрошал он. – Какого черта я должен уметь читать? Больше никто не умеет.

      – Я умею. Это важно. Ты должен многому научиться к тому времени, как мы оставим свои теперешние дела и переедем в коттедж. Разве ты не помнишь?

      – Что я должен помнить?

      – Как мы жили до того, как приехали в Лондон.

      Тимми немного подумал и пожал плечами:

      – Там